– Ещё бы, – довольно хмыкнул Хилдар. – Ты как раз к самому началу успел, через пару дней сигериец приезжает, второй жених. Вот тогда действительно весело будет, как эти двое бросятся доказывать друг другу, кто достоин руки нашей прекрасной Эрмеары, – со смешком добавил он. – Кстати, парни, а как вам та теронка, ну, светленькая? – оживившись, поинтересовался приятель виконта. – Мне интересно, у неё везде кожа такого цвета?

– Пошляк, – расхохотался Данри. – Проверь, раз такой смелый. Леди, между прочим, меч не для красоты носит.

– Ой, ладно, не похожа она на суровую воительницу. – Хил легкомысленно отмахнулся. – И вправду, проверить, что ли…

– Эй, приятель, не многовато тебе одному? – Корин недовольно скривился. – И служаночке глазки строишь, и на теронку заглядываешься! А ещё говорил, там какие-то новые лица среди фрейлин появились!

– Что, тоже светленькая понравилась? – Хил хитро прищурился.

Дан на пару минут выпал из разговора, уделив внимание вкусному мясу и вину. Он уже привык к бесконечным разговорам про бесконечные похождения Хила, его это особо и не задевало. Да и, если честно, не привлекали придворные прелестницы с фарфоровыми лицами и томными взглядами и насквозь прогнившими душами. Или юные наивные создания – хватит с него девственниц. Одни хлопоты от них. Джоргар тоже в своё время предупреждал, что за поведением Кинаро будут следить, так что Данри не пытался искать приключений на стороне – сначала не до того было, а потом, даже из упрямства, не видел смысла. Он же не враг себе, да и Эрмеара оказалась очень даже ничего, когда перестала стесняться. Поэтому его частые вылазки в город в компании придворных повес воспринимались спокойно. Королева была уверена в своей игрушке и её благоразумии. Гораздо больше постельных приключений Данри хотелось свободы, принадлежать только себе, не зависеть ни от чьего настроения и прихотей…

Фаворит слишком углубился в размышления, и грубый толчок под руку, расплескавший вино из бокала, оказался для него неприятной неожиданностью.

– Смотри, куда идёшь. – Кинаро нахмурился и недовольно взглянул на неуклюжего растяпу.

– Сам смотри, – огрызнулся молодой человек, судя по раскрасневшемуся лицу и блуждающему взгляду, уже изрядно навеселе.

Простая одежда, грубоватые черты лица и отсутствие оружия выдавали в нём простолюдина – какой-нибудь сын торговца, или ремесленника, или булочника, на худой конец. Данри уже отвернулся, не желая затевать ссору на пустом месте, но неожиданно услышал насмешливо-презрительное:

– Ба-а-а, какая птичка к нам залетела! Никак, постельную игрушку отпустили погулять за хорошее поведение?

Кинаро побледнел, и его лицо закаменело. Ну да, он же сидел как раз правым виском к говорившему. Проклятое клеймо жгло кожу. Пальцы стиснули ручку кружки, и она угрожающе хрустнула. Только сдержаться, не ответить. Он же привык к таким уколам, надо просто вежливо улыбнуться и… сказать что-нибудь нейтральное. У него даже кинжала нет, чтобы в случае чего защититься, а у пьяного недоумка неизвестно, что под курткой спрятано. Дан, занятый сражением с собственными эмоциями, даже не сразу заметил, что в таверне повисла пугающая тишина. Резкую фразу услышали все. Ну, или почти все, но это уже значения не имеет.

– Что ты сказал? – тихо, с какими-то нехорошими нотками переспросил Эригор.

Дан вскинул на него взгляд и увидел, что приятель нахмурился и его глаза потемнели.

– Повторить? – Пьяный, шатаясь, с ухмылкой посмотрел на виконта. – Как пожелаете, сударь. Неужели постельную…