— Стас, а… — слова застряли где-то в горле. — Что произошло?

— Разбился на машине, — ответил он с удивительным спокойствием, лишь крепче сжал горло бутылки, чем сразу же выдал себя. Возвращаться к этой теме, вновь переживать все те эмоции не было никакого желания, боль немного притупилась, но рана еще не зажила. Каждое воспоминание о смерти друга безжалостно раздирало ее, доставляя все новые страдания, но он мужественно терпел.

— Какой ужас… — Зимина невольно приложила ладонь к губам. Липкий холодок мгновенно закрался под ребра, стоило ей только на секунду представить, каково сейчас Дымову. — Когда?

— Сразу после побега, — Дымов плеснул коньяк в кофе и сразу сделал глоток.

Обжигающая смесь медленно растекалась по горлу, заменяя моральную боль физической — ее легче было пережить.

— А почему ты молчал?

— А зачем говорить?

Для него было странно и непривычно — рассказывать кому-то о своих проблемах, о том, что творится внутри. Он всегда справлялся сам, а любое проявление сострадания принимал за слабость.

— Я бы помогла, поддержала… — Лене казалось это вполне естественным, ведь в трудные моменты все люди нуждаются в поддержке, и Стас не исключение. Несмотря на всю его внешнюю холодность, она была уверена, что внутри он такой же обычный человек, со своими чувствами и переживаниями.

— Мне не нужна жалость.

— А я не собираюсь тебя жалеть. Сочувствие и жалость — это вообще разные вещи.

— Все равно.

— Стас, ну ты же тоже человек, и тебе тоже бывает больно.

— Зям…

— Ну кто, если не я, Дымов? — мягко улыбнулась она и, подойдя со спины, обняла его за шею. Такое просто действие, но сколько в нем было смысла, сколько чувств, которые невозможно выразить словами. Ни алкоголь, ни таблетки никогда не смогут заменить обыкновенные человеческие объятия, именно в них заключается невероятная сила, способная исцелять души, возвращать к жизни.

Стас ощущал, как тепло, исходившее от нее, медленно проникает под кожу, по венам просачивается в сердце, вытесняя все негативные эмоции, и даже не пытался сопротивляться, на несколько мгновений позволил себе отпустить ситуацию, ни о чем не думать и не анализировать. Только чувствовать.

— Ладно, давай по делу.

— Ну давай, что там? — Зимина пересела на стул и отпила кофе из своей чашки.

— Я поставил на прослушку телефон твоего Глеба.

— Он не мой, — возразила она.

Но Дымов, словно не заметив ее ремарки, продолжил:

— Пока этот абонент не очень активен, в основном только рабочие звонки, но как будет что-то интересное, я тебе сразу сообщу.

— Он копался в моем сейфе, — вдруг вспомнила Елена и решила, что Стасу обязательно нужно об этом знать.

— Когда?

— Недавно совсем, видимо, искал что-то.

— Но у тебя же там нет ничего важного по «Рыбке»? — уточнил он на всякий случай, хотя был уверен в том, что Зимина ведет себя крайне осторожна, иначе она просто не занималась бы этим делом.

— Конечно нет, — произнесла это так, будто не существовало ответа очевиднее. — Я же не дура хранить такие вещи на работе.

— Я в тебе и не сомневался. Смотри, те документы, которые тебе передал Хабаров, нам очень пригодятся. Там подробно расписана вся экономическая деятельность клуба, нехилый такой компромат. В общем, суть в том, что с его помощью нам нужно будет перевести стрелки на одного из членов клуба. Есть идеи, как это провернуть?

— А почему обязательно на них?

— Их рожи сто процентов засветились на камерах, а у кого-то может быть какая-то личная связь с Бушиным, надо покопать.

На несколько секунд возникла пауза. Елена пыталась сопоставить все имеющиеся факты, соединить их в одну цельную картинку, как вдруг ее осенило: