— Вот в этом вся ты. Молчала всегда, молчишь и сейчас, — заключил он и принялся мерить шагами кухню. — Ответь мне хоть что-нибудь!

Но Ирина не проронила ни слова. Щеки пылали от стыда. Опустив глаза в пол, она нервно теребила пальцы, чтобы как-то унять смятение.

— Нет, ты мне скажи, ну неужели столько лет в браке я тебя не удовлетворял как женщину?

Тонкая струна ее терпения натянулась до предела, мельчайшее колебание могло порвать ее. Несмотря ни на что, Ира не хотела делать ему больно, задевать его ненужными признаниями, но также она осознавала, что своим молчанием уже выдала себя с потрохами. До последнего надеялась, что не придется произносить эти отвратительные слова вслух, что Кир отступится, но чуда не свершилось.

— Да что ты молчишь? Я должен знать правду! — не выдержав, воскликнул он на всю кухню.

Кирилл совершенно не понимал, что происходит, не мог поверить в то, что жена обманывала его столько времени. Причем в самом важном для мужчины вопросе. Он требовал от нее ответ, но на самом деле панически боялся услышать правду.

Ира вздрогнула всем телом и заглянула ему в глаза. Кир замер, забыв, как дышать, мерзкие мурашки медленно поползли по позвоночнику.

Судья вынесла свой приговор:

— Да, не удовлетворял! Доволен?

Твердо, уверенно. Ни одна нотка в ее голосе не дрогнула. Никогда прежде Кирилл не видел ее такой: холодной, решительной, не терпящей возражений. Он пребывал в абсолютной растерянности, не знал, что сказать или сделать, и не придумал ничего лучше, чем накинуться на нее с обвинениями.

— Отлично! И узнаю я об этом только сейчас. Ты вообще нормальная?

Романова сжалась в комок, приготовившись выслушать огромную кучу негатива в свой адрес, но Кир не стал продолжать. Обозвав ее напоследок дурой, вышел из комнаты и громко хлопнул дверью.

Москва. Квартира Дымова

За последние пару месяцев Зимина побывала у Дымова больше раз, чем за все время их знакомства. И сегодня она вновь стояла на пороге его квартиры.

— Привет.

— Заходи, — привычно ответил Стас и кивнул в сторону кухни.

— Слушай, Дымов, это стало доброй традицией — приходить к тебе в гости, — отметила Елена, снимая обувь.

— Влюбилась, наверно, — поддержал он ее шутливый настрой.

На самом деле у обоих в душе творился полнейший хаос. Каждый был зациклен на своей проблеме, но только в обществе друг друга они могли полностью расслабиться, чувствовали некую близость, родство душ, и это вселяло спокойствие. Не нужно было притворяться, скрываться за маской. Все отражалось в деталях: фразы звучали с иронией, но по-доброму, без прежнего едкого сарказма. Неужели им понадобилось столько времени, чтобы вдруг понять, что они не враги, не соперники, а друзья, близкие и даже родные люди?

— Ты меня раскусил…

— Пить будешь? — поинтересовался Стас, достав из бара начатую бутылку коньяка, и поставил ее на стол.

— Нет, я за рулем.

— Ну и че? — он не видел в этом никакой проблемы.

— Я, в отличие от некоторых, соблюдаю правила дорожного движения, — гордо заявила Зимина и присела на свободный стул.

— Да-да, соблюдает она, — усмехнулся Дымов. — Кофе, может, тогда?

— А вот от кофе не откажусь.

— Вон там, в шкафчике, мне тоже завари.

— Ну ты и наглый, конечно! — Елена демонстративно скрестила руки на груди. Вся эта ситуация больше забавляла ее, нежели возмущала.

— Вообще-то на кухне должна быть одна хозяйка, а из нас двоих хозяйка — это ты, — невозмутимо пояснил Стас и открыл ноутбук.

Лена одарила его недовольным взглядом, но спорить не стала. Молча вскипятила чайник, заварила кофе и поставила чашки на стол. Только в этот момент она заметила фотографию Стрельцова в рамке с черной ленточкой. Прекрасно знала, что это означает, и боялась задеть Дымова своим вопросом.