как пройдет эта ночь, тоже повлияет на мою благосклонность, - Басманов щелкнул портсигаром и спрятал его обратно в карман. – Уяснил?

Георгий ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул. Несмотря на свои очевидные физические уродства и абсолютное отсутствие красоты, Захар Басманов своим спокойным и тихим басом умел вогнать в странное состояние. Это состояние было каким-то неприятно гипнотическим. Оно диктовало кто есть кто и, к сожалению, в условной иерархии Георгий не мог себя поставить на ведущую позицию. Ситуацией управлял Басманов. Единолично. В этом человеке остро ощущалась сила. Причем такая объемная, что сочилась она из каждого его жеста, взгляда, слова. Даже в небреженом, немного ленивом постукивание пальцев по рукояти трости чувствовалась эта проклятая сила.

- И да, - гость с усилием поднялся и спрятал одну руку в кармане брюк, - с днем рождения, Георгий.

Георгий снова бестолково закивал головой, глядя в след хромающему Захару Басманову, в чьих глазах был скрыто так много дьявольского спокойствия, от которого становилось не по себе.

2. 1.

На дне рождения Геры я чувствовала себя некомфортно. Мой внешний вид был безукоризненным. Не зря же я сегодня целый день провела в салоне, доверив опытным рукам мастера свои волосы и лицо. И золотистое платье великолепно смотрелось на мне. А на высоких каблуках я свободно научилась ходить еще лет с шестнадцати. Мне не нужны никакие комплименты, чтобы точно быть уверенной в своей привлекательности. Мать щедро одарила меня пусть и не броской, но миловидной внешностью. Я любила свои ярко выраженные ямочки на щеках, потому что у мамы были точь-в-точь такие же.

Но внешность – это только упаковка. Блестящий фантик. Приманка. А вот то, что скрывается за этой самой упаковкой мало кого по-настоящему интересует. Если фантик прячет уже давно испорченную конфету, то такая конфета немедленно должна улететь в урну. Последние несколько лет я ощущала себя именно выброшенной в урну. Жизнь безжалостно проходила мимо меня.

Поэтому сегодня я твёрдо попыталась как-то встряхнуть себя. День рождения старшего брата стал отличным поводом. Но проблема заключалась в том, что за эти два года я совершенно утратила былую способность легко заводить с кем-либо разговоры и игриво флиртовать с парнями. Меня больше не вдохновляла толпа веселящихся людей, громкая музыка и возможность продолжить вечер еще в парочке модных клубов.

Прежние друзья Геры рассеялись и теперь в нескольких десятках гостей я не видела ни единого знакомого лица. Куда делись университетские приятели брата? А школьные? Кто вообще все эти люди, которые беззастенчиво напиваются и наедаются за чужой счет, даже не удосужившись принести хоть какую-то ерунду в качестве подарка для именинника?

Подхватив бокал с шампанским, я отошла к окну, подальше от резвящейся на танцполе толпы. Несколько парней пытались со мной заговорить, но я отшила всех, наградив каждого колюче-холодным, как льды Арктики, взглядом и сухой фразой: «Не знакомлюсь». Господи, во что я превратилась за эти два года? Раньше я ведь была другой. Совсем другой. А теперь… Я не чувствовала в себе огня, не чувствовала той самой искры, что могла снова запустить во мне жизнь. И эта невозможность одним чётким движением отсекла всё то, чему я раньше придавала огромное значение.

Меня больше не интересовали танцы, музыка, интрижки. Когда-то я просто одержимо обожала клубничное мороженое. Вот с детства не могла устоять перед ним. Все игрушки готова была отдать за ведерко именно клубничного мороженого. От одного только его аромата в моем рту собирались слюнки. Теперь же я вообще не обращала никакого внимания на десерты. Когда приезжаю за продуктами в супермаркет, то смело толкаю тележку вперед, пропуская ряды с различными сладостями.