– В случае неудачи… у нас ничего не получится.

Клириканец упрямо не сводил взгляда с Артема, явно не удовлетворившись ответом, клириканцы вообще не любили общие фразы и призрачные обещания.

– То есть мы потеряем управление катером и не вернем его до тех пор, пока твое оборудование не будет отсоединено? – щель его рептилоидного зрачка стала совсем узкой, превратившись в едва заметную нить, а сам Артем почувствовал на плечах касание разума догадливого инопланетянина.

Отпираться смысла не было, Ираль умел видеть ложь, чувствовать ее даже мастерски запрятанные отголоски. Пауков кивнул.

– Сразу, как станет очевидно, что эксперимент провалился, я произведу демонтаж. И все вернем на круги своя…

– Странное выражение, – Ираль откинулся на спинку навигаторского кресла, сверился с навигационной картой.

Это было опасно – остаться без управления, слепыми, неповоротливыми детьми посреди безжизненной пустоты. Космос не прощает такой самонадеянности. Что-то пойдет не так, Ираль был уверен в этом, но сказать об этом вслух – дать повод думать, что он струсил. А Ираль Танакэ Смиринг сеном Адальяр никогда не был трусом. Даже участвуя в столь сомнительных операциях, в которой он оказался сейчас, пообещав другу стать испытателем его нового изобретения.

Признаться, он рассчитывал на что-то другое, соглашаясь, но к чему сейчас об этом вспоминать.

– Значит, делай, что должен, – он повелительно щелкнул пальцами и пробормотал: – У нас примерно сорок минут чистого ка́я, чтобы в нас никто не врезался.

«Каю» на его родном языке означало «небо», не то, что укрывало планету от губительного свечения Регины, материнской звезды, а то, что открывало горизонты, что чернело за пределами колыбели-родной планеты.

– Тебе придется расстаться со своим креслом на какое-то время, – напомнил землянин.

Ираль еще раз взглянул на навигационные карты – рядом, действительно, не было никаких кораблей – монитор был темным, бледно-синий луч пробивал его насквозь, не натыкаясь на опасности, а сообщения диспетчерской подсектора лились из динамика белым шумом. С усилием клириканец поднялся. Резким движением стянул верхнюю часть чехла, оголив контакты, и отошел от навигационного кресла. Замер у демоэкрана, скрестив руки на груди. Землянин снова откинул крышку со зловонной жидкостью – по непроницаемому лицу клириканца скользнула тень брезгливости – сунул в нее руку и достал бледно-серое ворсистое полотно.

– Нужна тебе помощь? – спросил клириканец скорее из вежливости. И еще – из желания поскорее покончить с экспериментом. Опять с беспокойством покосился на навигационную карту: она была темной, пульсирующие огоньки других кораблей оставались на периферии, Ираль отогнал корабль достаточно далеко от транспортных путей. Это успокаивало.

Артем сейчас стоял у навигаторского кресла, на вытянутых руках держал скрученный небольшим рыхлым валиком лианин, с которого назад в контейнер стекали длинные склизкие капли. Он мотнул головой:

– Нет, я сам.

Он уложил полотно на контакты, осторожно развернул его и закрепил на углах. Снова опустился к контейнеру, накрыл его крышкой и активировал интерактивную панель. Монитор креоника ожил, выбросив в центр рабочего стола постоянно меняющийся график подключения устройства. Судя по ровному сигналу, пока все шло штатно. Ираль позволил себе расслабиться, медленно выдохнул.

Артем вводил одну за другой команды. Клириканец наблюдал за его порхающими над клавиатурой пальцами, меняющимся узором графика – тот становился сложнее, разлапистей, а странное на вид вещество прилипшее второй кожей к навигаторскому креслу то тут, то там искрилось синим. Ираль затаил дыхание – он становился единственным свидетелем чуда, нового материала, которое изобрел не представитель его расы, не повернутый на генной инженерии креонидянин, а житель отсталой Земли, чье участие в научной деятельности Единой галактики вообще никак не предполагалось всего пару лет назад. Он приоткрыл рот, готовый поздравить товарища с невероятным прорывом, когда…