Клириканец хмурился и смотрел волком.

– Не нравится твоя идея мне…

Артем усмехнулся: когда товарищ злился, он всегда путал порядок слов, на интерлингве получалась вот такая абракадабра.

– Она не должна тебе нравится, друг Ираль, – землянин посмотрел снизу вверх, уже вкручивая диагностическую капсулу в полотно лианина. – Ты испытатель, риск – твоя профессия.

Клириканец свесился с навигаторского кресла, повел носом и скривился. Тут Артем был с ним солидарен – лианин, в самом деле, вонял отвратно, отдаленно напоминая смесь прокисшего молока с младенческой рвотой. Да и выглядел не симпатично: белесая плесень с длинными ворсинками, которые покачивались от дуновения любого ветерка. Напоминало беззубые рты слепых чудовищ.

Полотно с только что созревшей культурой, в отличие от ожиданий и расчетов, не сворачивалось валиком, а растягивалось под пальцами и рвалось, оставляя на коже ученого неприятную на ощупь слизь. Артем старался не обращать внимание на такое мелочи – разработанный им экспериментальный материал должен был совершить революцию в космосе: нейропроводник нового поколения, который соединит нервную систему человека с любым механизмом в единое целое. Молодой ученый видел перспективы его использования и в медицине, и в навигации, и механике, открывало новые горизонты нейропрограммирования и биоинженерии. Но сперва нужно было пройти апробацию, с чем сейчас и возникли проблемы – лианин не раскладывался. Артем специально сформировал его не в виде волокна, а напитал им ткань. По задумке, ячейки нейропроводника должны прорасти через волокна и образовать довольно плотное и прочное покрытие для навигаторского кресла. Но, как это часто бывает на этой стадии научных изысканий, что-то пошло не так.

– Что я должен сделать, скажи еще раз, – Ираль с сомнением изучал стекающую с ладоней Артема зловонную слизь.

Землянин вернул полотно в контейнер, прикрыл крышкой. Руки вытер ветошью, принюхался – все равно запах не радовал.

– По плану я должен соединить полотно с твоим навигаторским креслом и с центральным искином. Если все пройдет удачно, ты подключишься к управлению катером через мое лианиновое полотно.

– Рискну спросить, что станет неудачей? – клириканец знакомо спотыкался на шипящих, а потому его голос звучал особенно скептически. Но Артем знал – друг пытается помочь. Иначе бы он не ввязывался в эксперимент в качестве навигатора-испытателя. А другого знакомого навигатора в академии космофлота у молодого ученого с Земли не было.

Артем Пауков был сильно моложе своих сокурсников – самый молодой курсант-третьекурсник, закончивший земной ВУЗ экстерном, слишком увлечен наукой и открывшимися с поступлением в академию космофлота возможностями, чтобы отвлекаться на тусовки, розыгрыши и прочие курсантские развлечения. А потому почти с первого дня прослыл недружелюбной букой и стал предметом насмешек.

Все усугубилось, когда, увлеченный своим новым открытием, суперпроводником лианином, Артем буквально жил в выделенной для него лаборатории: наблюдал за несколькими посевами культуры, проводил химическое и радиационное облучение – строго по рассчитанной им схеме, чтобы получить устойчивую и направленную мутацию «живых» клеток. Однажды он пропустил инъекцию катализатора кислот, которые должны были успокоить рост облученного волокна, и уснул у пульта. Наутро разросшийся лианин разбил контейнер, в котором находился, разросся и закрепился на стенах и потолке подобно паутине. А прибывшие в лабораторию сотрудники обнаружили спящего на волокнах Паукова. Ясно, что с тех пор за ним закрепилась кличка «Паук», а друзей осталось всего двое – клириканец Ираль Танакэ с навигаторского факультета и землянин из Питера Василий Крыж, осваивавший программирование. Оба прежде дружили между собой и вступились за Артема, а Крыж даже дал кому-то по шее.