Грязь, драки и ругательства остались в прошлом. В наших цыганских дворах из детства. Как и все наши скелеты, аккуратно развешенные в шкафах. Так что сейчас передо мной сидел не тот паренёк с гнилыми зубами в вечных трениках Abibas, а респектабельный джентльмен с голливудской улыбкой и в костюме Hugo Boss. Правда, улыбается Серый по-прежнему крайне редко. И иногда мне кажется, что лучше бы он не улыбался. Волка невозможно приручить, но мы оба с ним из одной стаи. Одной крови.

— Давай я тебе таких девок наберу, хочешь? В Москву слетаю, если тебя местные не устраивают, — ухмыльнулся мой друг. Но увидев мой взгляд, умолк. В конце концов, я ему плачу очень хорошие бабки. Очень хорошие. — Так, ладно, я всё понял, — перешёл он на свою обычную манеру разговора. — Сколько у нас времени?

И мне хотелось ответить, что пару недель, но вдруг я понял, что две недели — это вечность. И за четырнадцать дней может случиться всё, что угодно. Я могу умереть, русалка может вырваться из моих сетей и уплыть. Весь мой мир может рухнуть.

— Три дня, — коротко бросил я и увидел, как едва заметно дёрнулась скула у моего друга. Долю секунды, и всё сразу же замерло. Как у зверя перед прыжком. Как в ту ночь, когда надо было принять решение за долю секунды.

— Понял, три дня. Всё пробьём и проверим. Не вопрос.

— Это только между нами, — зачем-то уточнил я Серому. Хотя он и так всё знал. — Позови Радика.

— Ясно, — открыл Серёга дверь кабинета. — Через три дня досье будет у тебя.

Передо мной сидел Радик, и я, если честно, наслаждался, вживаясь в роль миллиардера Джона Гейджа из фильма. Радик, не менее упитанный и вальяжный, как и юрист из «Непристойного предложения», смотрел на меня непонимающим взглядом.

— Ты хочешь, чтобы я составил договор на что? — ещё раз переспросил он.

— Радик, не тупи, — ухмыльнулся я. — Вот тебе наконец-от интересное задание. Придумай что-нибудь. Договор на оказание услуг или что-то там в этом роде. У тебя что, зря красный диплом? Вот и составляй. Но это всё конфиденциально. Имей в виду.

— Мог бы и не говорить, — обиженно фыркнул Радик — ещё один высокооплачиваемый хранитель корпоративных и коммерческих тайн. И моих грязных секретов. — Само собой, разумеется. Хорошо, договор будет готов.

— Два дня, — уточнил я, и Радик недоверчиво посмотрел мне в глаза.

— Хотелось бы мне посмотреть на неё, — пробормотал он.

— Ну вот и посмотришь. Когда будем подписывать договор. Да, и сроки там пропиши, не забудь.

— Какие сроки? — ослабил свой галстук упитанный Радик. И я боялся представить, кого же ему рисовало воображение в качестве объекта договора.

— Кратчайшие, — ответил я, складывая ноги на стол. — Давай ограничимся выходными на следующей неделе. Нечего затягивать.

— А если у нее будут, ну, ты понимаешь, — вдруг засмущался Радик, немного порозовев, как рождественская свинка. — Перенесём дату?

— Для меня это не имеет значения, — с издёвкой посмотрел я на него. — С кровью даже пикантнее, ты не находишь? — и бедный Радик поморщился, как истый башкирский мусульманин, вечно придумывающий отговорки, чтобы не удовлетворять свою жену. Но регулярно пьющий водку и заказывающий шлюх на наши банные четверги.

— Всё, договор будет готов, сам его составлю, — отличник юрфака ушёл корпеть над самым захватывающим контрактом в своей жизни, представляя все детали моей с Диной сделки, и, видимо, регулярно отвлекаясь на порноролики, чтобы снять нарастающее напряжение.

Наверное, я ощутил себя богом, царьком и властелином своего маленького королевства на улице Чернышевского. Я даже не знал, чего мне ещё захочется после этого. Наверное, если бы я был каким-нибудь извращенцем, мне было бы намного легче жить, придумывая для себя всё новые и новые забавы. Или меценатом, чтобы собирать картины многообещающих художников. Но я всегда был равнодушен к искусству. И к разного рода извращениям. Моя жизнь была наполнена до краёв. Всего, что мне было нужно и даже больше, я достиг, и мой лимит желаний был исчерпан. Я был уверен в этом на тот момент, когда смотрел на залитую золотом улицу. Которую в мгновение ока накрыла тьма, пролившись черным, всё сметающем на своём пути, ливнем.