Всё понятно. Опять новый мужчина, очередная гонка за удачным замужеством. Эту картину я наблюдала всё своё детство, после смерти отца. Мужчин мать меняла часто, когда отношения заходили в тупик. Только я успевала привыкнуть к одному, тут же появлялся новый. Некоторые были хорошими и относились ко мне с добротой. Но большинству её ухажёров малолетний ребёнок мешал. Хорошо, я большую часть времени жила с бабушкой и дедом, иначе могла с лёгкостью оказаться в детском доме.

Лидия Савельевна Колесникова, родила меня в семнадцать лет. Все в семье знали, что не желай она удержать ребёнком отца, вряд ли бы я появилась на свет. Папе было восемнадцать, и с разрешения родителей они поженились. Не знаю, любил ли он маму или ему пришлось вступить в брак из-за её беременности. Он погиб, когда мне было пять и я почти не помню его. Лет до восьми я была уверена, что мама мне совсем не мама, а старшая сестра. Бабушка стала мне мамой, а дедушка отцом.

Мать забирала меня к себе только тогда, когда ей встречался мужчина, любящий детей. Просила звать «мамулей» и проявляла редкую нежность. Как только на горизонте появлялся тот, кому чужой ребёнок был нужен как пятая спица в колеснице, меня возвращали к бабуле. Дочь за борт, а мама в пляс. Печально, но я привыкла. Тогда она просила говорить, что я её младшая сестра и звать Лидой.

Один задержался дольше всех. Своих детей иметь не мог, но хотел, и казалось, что души во мне не чаял. Мать тогда была счастлива, просила называть его папой. Я даже поверила, что у меня наконец-то будет семья, как у всех одноклассников. Всё изменилось, когда мне исполнилось тринадцать и мужчина мамы стал проявлять ко мне повышенное внимание. Мать, всё же не умалишённая, сразу поняла, в чём дело и выгнала его взашей. Вот только больше она никогда не знакомила меня со своими ухажёрами и почти не навещала.

– И где прикажешь мне жить? В нашей с бабушкой квартире чужие люди. Другого дома у меня нет, – уже спокойнее говорю я, понимая, что от ссоры толку не будет.

– Ты не погостить? – удивляется мать. – Решила вернуться насовсем? Я думала, ты улетела в Дубай работать.

– Пока не выздоровеет бабушка, и пока ей будет требоваться уход, я останусь в городе, – вздыхаю. – Ладно, тогда дай мне ключи от своей квартиры. Поживу там, пока ты не решишь вопрос с жильцами.

– Тут такое дело… – мама отводит взгляд в сторону, подолы халата теребит. – Свою однушку я тоже сдала. Сразу, как сюда переехала.

– Твою ж… Мама! – негодую я. – Ты издеваешься, да?

Она молчит. Вижу, что ей неудобно. Вот только мне от этого не легче. Родная мать оставила меня без крыши над головой. Зато сама живёт припеваючи в огромной элитной квартире. Стоп! И как я сразу не подумала?

– Значит, поживу здесь, – заявляю. – Думаю, это простимулирует тебя поскорее разобраться со своей оплошностью.

– Невозможно! – отшатывается она. – Я тут не одна живу! А он не знает о тебе. И как я всё это объясню?

– Это не мои проблемы.

– И когда ты стала такой дерзкой, Яна?

– Когда выросла, мам.

– И всё равно, ты не можешь остаться здесь! У тебя же есть этот твой друг детства, как его… Вот у него и остановись на недельку-другую.

– Его зовут Женя. И это исключено. Он живёт не один. Не переживай, – фыркаю я, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. – Я чаще буду в рейсах, чем дома, пока бабуля в больнице. Но спать мне где-то тоже нужно.

– Повторяю, я живу с мужчиной! Ты, надеюсь, в достойную авиакомпанию устроилась?

– В достойную.

– В какую конкретно? – почему-то напрягается мама.

– А это имеет значение?