Эта и некоторые другие специфические черты российского общества, особенно в сравнении с принципами общежития народов Западной Европы и Востока, осознавались многими исследователями и философами уже в XIX столетии (М.Н. Карамзин, славянофилы, поздний А.И. Герцен, М.А. Бакунин и др.) [1, 15, 17, 19; 35, 48; 62, 61]. Заслуга А.Г. Кузьмина состоит в том, что он перевел рассуждения о «загадках» России и национального русского характера из плоскости «ощущений» и наблюдений в предметное поле науки, зыбкие основы мистического восприятия явления поставил на материалистический, поддающиеся рациональному мышлению и научному анализу базис.

Сегодня концепт «общества и власти» А.Г. Кузьмина воспринимается настолько естественно, что даже сложно оценить его оригинальность. В этой связи отдельного разговора заслуживают вопросы о том, почему очевидный вывод о специфике самоорганизации и исторического развития российского общества, по существу, проигнорирован отечественной историографией. С другой стороны, не так уж и удивительно выглядит эта ситуация для страны, в которой даже в просвещенном XIX столетии умеющий читать класс господ узнавал о культуре и общине подвластного ему крепостного народа из книжек немецких этнографов.

Поставленная А.Г. Кузьминым исследовательская задача по изучению взаимодействия учреждений традиционного самоуправления и политической власти на всех этапах исторического развития имела еще один неожиданный эффект. Известно, что профессор сам себя относил к лагерю «антинорманистов», что признавалось и его оппонентами. В трудах же А.Г. Кузьмина убедительно доказывалось, что племя Русь не имеет не только германских, но и славянских корней [66]. И если иметь в виду возможность выводов «а ля Майн Капф» [34, 55], то так ли уж важно с позиций «Земли», какую власть «из-за моря» ей навяжут историки. В любом случае она не будет своей по происхождению. Получается, что более радикального и последовательного норманиста, чем А.Г. Кузьмин, сложно найти во всей историографии проблемы, поскольку по количеству привлеченных источников и снятию содержащихся в них противоречий его позиция объективно самая убедительная и репрезентативная.

Рассматривая проблемы исторических судеб народов, этническое происхождение правящего класса можно не принимать в расчет только при условии обладания обществом достаточных ресурсов и механизмов по ограничению потенциально корыстных устремлений власти, что и было реализовано в домонгольский период [34, 28].

В заключение следует отметить, что методологическое и общеисторическое значение концепции «Земли и Власти» А.Г. Кузьмина состоит в возможности ее использования для уверенного и обоснованного выявления источников и основного содержания традиций, веками служивших укреплению отечества, в том числе и в наиболее роковые моменты его истории. Научные подходы Аполлона Григорьевича, его выводы о причинах устойчивости и гибели цивилизаций могут быть востребованы и в современных обществоведческих исследованиях, посвященных определению ближайших перспектив развития человечества, которое в условиях углубляющегося экономического, экологического и энергетического кризиса планетарного масштаба будет вынуждено озаботиться поиском новых моделей социальной организации.

Примечания

1. Ср.: Кузьмин А.Г. Истоки русского национального характера // Мародеры на дорогах истории. – М., 2005.

2. Омельченко О. Всеобщая история государства и права: В 2 т. —М., 2000; Рыбаков В.А. Теория государства и права: Конспекты лекций (для студентов юридического факультета). – Омск, 2005;