— ...! — во внезапно навалившейся темноте и тишине выдохнула ошалевшая Норин и тут же закашлялась. — Каг-х-х... Какого демона?! Что это было?

13. глава двенадцатая

— Господин Увлиш, я рад, что вы нашли-таки время заглянуть ко мне. — Ретен приглашающе махнул в сторону удобно стоящего кресла, но, усевшись в него, министр юстиции быстро сообразил, что удобно оно лишь с виду, да и то издалека. А вот по ощущениям здорово навевает на пыточную. Как и радушная улыбка хозяина кабинета, если к ней хорошенько приглядеться.

Господин министр, как раз чего-то подобного и ожидавший, испугался не сильно, но все-таки поерзал, пытаясь умоститься поудобнее. И лишь потом выложил на стол папку, которую принес с собой.

— Вот.

— Что это? — выразительно изогнул бровь глава тайной канцелярии.

— То, о чем вы сейчас будете меня спрашивать.

— Да? — Взглядом попросив разрешения и получив в ответ кивок, ресс не спеша подтянул ее к себе, открыл и, прочитав пару предложений, хмыкнул.

— Да, — подтвердил господин Увлиш. — То самое анонимное письмо, из-за которого я и заинтересовался делами нашего коллеги, генерала Сорвени.

— Знаете, я начинаю завидовать вашему ведомству...

— Почему? — охотно клюнул гость на нехитрую приманку, поддерживая игру.

— Ну, если вы так внимательно рассматриваете каждую анонимку, — хозяин кабинета, дочитав до конца, закрыл корки и чуть отодвинул их от себя, — видно, у вас их совсем не так много, как в нашей конторе.

— Нет, каждую мы так, конечно, не рассматриваем, — слегка неестественно улыбнулись ему в ответ. — Но тут все же речь о министре...

— Так я именно об этом и говорю, — кивнул ресс. — К нам такая писанина мешками идет, читать не успеваем. И большая часть, как ни странно, именно на министров. Хотите, покажу те папки, где на вас лежит? За, скажем, последний месяц, не позже? А то слишком тяжело таскать будет.

— Э-э... Не стоит. — Улыбка господина Увлиша еще чуток облиняла, став совсем натянутой. — Я вам верю. Но у нас своя специфика. Нам такое все больше на соседей пишут. Иногда на родственников...

— Понимаю, да, — не сразу, но все-таки подхватил провисшую нить беседы Ретен, приходя на помощь коллеге. — Наверное, вас оно в самом деле чем-то привлекло.

И вдруг резко подался вперед:

— Чем же?

— Э-э... — От неожиданности министр дернулся и отпрянул, до конца провалившись в кресло, ставшее совсем уж некомфортным. После чего позволил-таки недовольству просочиться в голос: — Говорю же, тем, что речь шла о главе военного ведомства. О его семье.

— Ладно, зайдем с другой стороны. — Ресс продолжил сверлить собеседника взглядом. — Как к вам попала эта бумага?

— Н-ну... — тот растерялся, но немного. — Почтой пришла. Вероятно.

— Я спрашиваю, кто ее принес лично вам? Или вы просматриваете всю почту министерства?

— Нет, конечно. Только самое важное. Секретарь собирает это в папку и кладет мне на стол.

— Поня-а-атно.

Ретен очень любил это слово. Не выражавшее ничего конкретного, но навевающее массу подозрений о том, что же этот беловолосый зануда понял на самом деле. Работало почти всегда и почти со всеми, но, увы, не сегодня. Министр, наоборот, подобрался, взял себя в руки и в очередной раз попытался устроиться на своем пыточном насесте поудобнее. Видать, тоже знал этот немудрящий приемчик — коллега, как-никак. Почти.

— Что вам понятно? — поинтересовался он резко и недовольно.

— Ну, к примеру, что лежало это послание в папке у вас на столе... толстая, наверное?

— А?

— Папка, спрашиваю, толстая? И не говорите, что я ошибаюсь, а то снова начну завидовать вашему ведомству. У меня, например, вот. — Ресс ткнул в массивные корки, занимавшие весь угол столешницы. — А ваши?