—Доча, — папа перевел внимательный взгляд на меня, и сердце дрогнуло. Усыпанное мелкими и крупными морщинами лицо на мгновение разгладилось.

Я слишком давно видела его трезвым, чтобы просто реагировать на подобное. Конечно, мысли о том, что папа мог бы попросить прощения, у меня не возникали. Скорее всего, он даже не помнил это событие, но я все равно подсознательно надеялась…что хотя бы обрывками он мог бы помнить.

Нет, я не держала на него зла, но в душе зияла огромная рана, кровоточащая каждый раз, когда он не сдерживал свои обещания. Мне было жаль, что с нами все это произошло, что мы все это переживаем снова и снова. Ведь не бывает так, что все беды вдруг падают на голову одному человеку? Боль тоже должна быть дозированной, иначе ее не пережить.

—Машенька…— протянул отец, мгновенно подскочив на месте.

—Как ты себя чувствуешь? — я медленно подошла к нему и потрогала за руку.

Папа грустно улыбнулся и прикрыл глаза, после чего медленно сел на кровати и спустил ноги на мягкий пушистый ковер. Неожиданно увидеть такое в больнице, но и это не среднестатистическая клиника, разумеется. Я присела рядом и положила голову на широкое плечо отца.

—Не пытайся делать вид, что ничего не произошло, родная. Я тварь. Чудо, что ты вообще сюда пришла после всего случившегося, — хриплым голосом ответил отец, перехватив мою руку в свою и крепко сжав.

Я не знала, что сказать, в душе был полный раздрай, а эмоции хлестали через край так сильно, что не могла никак собраться до кучи. Ни слова вымолвить, ни вздохнуть. Он все помнил, он все знал…

—Пап, я не держу зла.

—Но ты должна, понимаешь же, что должна, Маша! Нельзя быть настолько всепрощающей, нельзя. Инстинкт самосохранения у тебя обязан присутствовать. Мне жаль, мне жаль, что я превратился в кусок твари, не способной обеспечить достойное будущее своей дочери.

Впервые за долгое-долгое время мы говорили, и сейчас казалось, что я говорю с другим человеком. Настолько у меня стерлось восприятие отца, что я забыла все. От его особенности смотреть с прищуром до хриплого смеха, одного из самых приятных звуков, ласкающих слух. Давно он не смеялся так. Давно не улыбался открыто и без тени паров спирта.

—Почему этот мужик так говорил, словно готов убить за тебя, дочь? Немногое помню, конечно, но после разговора с ним…хотелось выйти в окно, — папа тяжело выдохнул, а я перестала улыбаться, застряв с нелепой физиономией.

—Ты о ком?

—Его все называли Белый. Что-то очень знакомое, — он покачал головой и перевел взгляд на меня.

—Это наш мэр, — чуть ли не подавившись словами, прошептала я, пытаясь осознать все происходящее в полной мере.

Они говорили? Убить за меня? Что за глупость вообще? Зачем я сдалась ему, человеку, способному иметь все, что ему только захочется и даже больше. Да любая красотка упадет к его ногам, стоит ему просто на нее посмотреть.

—У вас отношения? Он просто немного моложе меня, я к этому. Знаешь, несмотря на то, что любви все возрасты покорны, я считаю…

Я дернулась и буквально провопила в ответ:

—Нет, что ты! Просто нас свели некоторые печальные обстоятельства, и он считает себя должником. Не более. Но мне надо будет выразить благодарность, потому что я на самом деле не так много сделала, чтобы он настолько участвовал в нашей жизни.

—Маш, ты врать не умеешь, у тебя бегущая строка на лбу, солнышко, — отец провел большим пальцем по моей брови, как раньше делал очень часто, обучая меня чему-то. Эдакая отцовская нежность и наш ритуал.

А я зарделась, прикусив губу до боли и ощущения ненавистного металлического привкуса во рту.