Почти каждый вечер ко мне приходил мэр, справлялся о моем самочувствии, а затем садился и как-то непринужденно у нас завязывались беседы, которых я ждала с особым нетерпением, но порой и не дожидалась, засыпая в глубоком кресле в обнимку с книгой. На утро же я просыпалась в своей не своей комнате, где о присутствии Белова напоминал лишь слабый шлейф мужского одеколона, въевшегося в мое нутро намертво.

Но все прекрасное имеет свойство заканчиваться или нарушать привычный ход вещей. Сегодня на кухне я столкнулась с женщиной, которую узнала, даже видя ее со спины. Копна темных кудрявых волос ниспадала по изящной спине, аккуратную фигуру обволакивало приталенное платье-свитер. Передо мной стояла жена Александра Белова. В этот момент, что-то внутри заставило меня затаить дыхание. Белова развернулась ко мне лицом и посмотрела так, как обычно смотрят царицы на форменных замарашек.

—Здравствуйте, — мой голос вышел писклявым.

Ответа не последовало. Женщина продолжала рассматривать меня, словно сопоставляя в голове какие-то неведомые мне факты. А затем подошла ближе, настолько, что я слышала нишевый аромат женского парфюма, и он, несомненно, ей шел. Такой же величественный.

Почему-то мне вдруг стало стыдно, а еще я ощутила себя грязно, пусть я ничего запрещенного и не совершила, но в ее глазах отражалось нечто такое, что буквально заставило меня почувствовать вину.

—Вы знаете, кто я? — голос нежный, в нем не было и намека на агрессию, нет, она несла себя величественно до конца. Настоящая жена представителя власти.

—Да, — в глотке образовался комок, который невозможно было не протолкнуть внутрь, ни выкашлять.

Лицо с правильными чертами искривилось в печальной усмешке.

—Я жена Александра Белова. Законная. Родившая ему наследника. А вот вы неизвестно кто, так что же вы тут делаете, в доме женатого мужчины? В таком виде? — она снова посмотрела на меня сверху вниз. В ее словах, безусловно, был здравый смыл. И она была на коне, в отличии от меня…стоявшей в мужском свитере и плотных черных колготках. В свитере ее мужа, очевидно.

Оправдываться не было смысла, что я могла бы сказать? Что меня тут силой удерживают? Это не так, тут нет охраны, я бы могла выйти в любой момент, но правда в том, что я оставалась здесь каждый гребанный день, и это был мой выбор. Мой чертов выбор, на который я пошла сама. Меня никто не принудил, потому что даже слова, сказанные Беловым в первый день, вряд ли могли означать именно то, что он имел в виду, потому что дальше двери всегда оставались открытыми. Я же предпочла остаться тут. Сама.

—Не говорите, худшее, что можно сделать в вашем случае, — это начать оправдываться. Мой вам совет. Исчезните. Как можно скорее, иначе у вас будут очень большие проблемы. Очень. Это я вам обещаю, — женщина склонила голову набок, посмотрела прямо в глаза и развернулась, чтобы уйти прочь и оставить после себя столько величия, что хватит для королевы.

Только с ее уходом, я поняла, что почти не дышала. Легкие стянуло плотным кольцом. На глаза мимо воли навернулись слезы. Так изящно макнуть в грязь нужно уметь, конечно, но самое главное, что она не сказала ничего из того, что не было бы правдой.

Весь оставшийся день найти себе место я так и не смогла. От слова совсем. Куда бы я не приходила, всюду…мне казалось, что я только усугубляю ситуацию. В каждом предмете мне виделась жена Белова. Даже закрывая глаза, я видела ее величественную фигуру, и слышала слова, сбивающие с ног. Правдивые, колкие и справедливые.

Я сама не заметила, как очутилась в библиотеке и, схватив первую попавшуюся книгу, с ужасом осознала, что это было «Преступление и наказание». Символично? Не думаю. Строчки летели перед глазами, и вот я уже погрузилась в нее целиком, что стало своего рода спасением. Так кто же я? Тварь ли я дрожащая или право имею?