— Да мы как-то не собирались... — пробурчал Санька.

— Уверен? — нахмурила брови Лисунок.

— Да, можно и попрыгать, — пожала я плечами, понимая, что с нечистью лучше не вступать в конфликт.

Дети Лешего стали прыгать через костер. Сперва мы испугались, что загорятся их одежды, но они будто взлетали над костром и ни один язык пламени их не касался. Я скинула платок, засучила рукава, разбежалась и прыгнула. Приятный жар окатил тело от ног до головы. Еще и адреналин приятно взбодрил и наполнил позитивом.

— Слушай, Сань, а бодрит, — радостно воскликнула я, — пойдем, согреемся, — потянула я друга за руку.

Санька хоть и неохотно, но согласился. А вскоре и сам втянулся. Мы прыгали по одному, а затем вместе державшись за руки. Задорный смех нечисти был заразительным, даже Санька улыбнулся. Через некоторое время мы устали и плюхнулись на траву, довольные и веселые. Лесавка села возле нас и пристально смотрела на меня. Она покрутила руками и наколдовала венок, который одела мне на голову.

— А цветок искать будете? — заинтересованно спросила она.

— Папоротника что ли? — нахмурился Санька. — Их не существует...

— А вот и существуют, — кривлялась Лесавка, — поди поищи. Найдешь цветок папоротника, богатство обретешь.

Вдруг подул сильный ветер и раздался рев. Листья поднялись в воздух, пыль задула в глаза, огонь стелился по земле. Дети Лешего резко переглянулись. Лесавка затушила костер и вместе с сестрой и братом убежала в чащу.

— Леший серчает... — тихо сказал клубок и вжался в меня.

— А говорили сегодня можно. Ух, нечисть... — ворчал Санька.

— Давай затаимся... Мало ли Леший придет... — Положила я палец на губы Саньки и легла рядом, накрывшись платком.

Ночью в лесу было прохладно. Костер мы больше не разжигали, опасаясь привлечь нечисть, тело расслабилось после прыжков и пришёл озноб. Я дрожала как осиновый лист на ветру и не могла уснуть. Санька обнял меня со спины, мы грелись друг об друга. Но уснуть я так и не смогла. Вокруг постоянно кто-то шнырял и шуршал, словно и без этого мало пугающего в темном лесу. Всматриваясь в чащу, заметила едва уловимое свечение.

— Сань, — прошептала я.

— Чего? — сонно ответил Санька.

— Ты спишь?

— Дремлю.

— А я не могу...Папоротник не выходит у меня из головы... Что она там про цветок говорила? — засела навязчивая мысль и я не могла ее прогнать.

— Марусь, спи давай. Не цветет папоротник, сама же знаешь, выдумки все это.

— Это у нас в мире не цветет, а в сказках цветет! А мы как раз в сказке... Всегда мечтала ночью на Иван Купала цветок папоротника в лесу найти.

— Ну, где ты его искать собралась? Ты и леса то не знаешь, заблудишься же. — недоумевающе смотрел на меня друг.

— Клубок! Ты знаешь, где цветок папоротника растет? — спросила я.

— Нет, в этом я вам помочь не смогу, — вынырнул из-под листвы клубок.

— Ладно, сама поищу... — вскочила я с земли, — все равно мне не спится.

— Дурында, ты куда? Ночь! Ни черта не видно! — дернул меня за подол сарафана друг.

— Давай еще чертей накликай! — зло сказала я.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — сплюнул Санька.

Тут я вспомнила про странный огонек в чаще и на память пошла в сторону свечения. Вдруг опять что-то сверкнуло.

— Ты куда? — догнал меня Санька, — по одиночке нельзя, потеряемся.

— Вон смотри! — указала я на огонек.

— Может костер кто разжёг. Праздник все-таки.

— Так далеко от деревни — вряд ли.

Я уверено шла к огонечку, который то возникал, то пропадал. Подобрала подол сарафана и слегка его приподняла, чтобы не цепляться за ветви и корни. Мне обязательно нужно было найти волшебный цветок. Причем даже не из-за клада... Объяснить свое желание я не могла. Огонек становился все больше и вот отодвинув ветви кустарника, что раскачивался на ветру, увидела его. Раскидистые листы папоротника, а посредине цветок, словно огонек горел красным.