- Голодная? - спросила она, глядя на мой отрицательный поворот головы и аккуратно складывая брошенный мною плащ в то время, как я уже усаживала дочь к себе на коленки, вновь упиваясь ее запахом.

  Ее рождение едва ли можно назвать запланированным, однако за прошедшие семь лет я ни разу даже думать не посмела о том, как бы я жила без нее - это немыслимо! Я уже не представляла свою жизнь без дочери! Она была моим лучиком света в те дни, когда было особенно тоскливо... Мое солнышко с серебристыми глазами, доставшимися ей от отца...

  С Димой мы познакомились, когда мне едва исполнилось шестнадцать. Совершенно просто столкнулись на дне рождения общего знакомого. Я даже и подумать не могла, что такого взрослого - как мне тогда казалось - в его девятнадцать лет и серьезного парня могу заинтересовать, но Дима выпросил у именинника мой номер телефона и позвонил мне сам. Мы часто и подолгу созванивались, шутили, смеялись, рассказывали истории из жизни. Через несколько дней встретились и долго гуляли... Отношения начинались нежно и смущенно и казались невероятными: еще бы, студент-первокурсник и девятиклассница! До самого моего выпускного мы просто встречались, Дима был обходителен, внимателен, тактичен и вежлив, потакая моим желаниям и наступая на горло своим.

  Когда я поступила в местный университет, мы стали вместе жить. Это, пожалуй, было самое лучшее наше время! Но, как и все хорошее, ему было свойственно окончиться.

  Все произошло спустя почти еще два года, Дима уже сдал ГОСы, и его пригласили на стажировку в одну хорошую фирму, которая, увы, находилась в другом городе. Думаю, на тот момент у него уже не вставал выбор между ею и нашими отношениями, из которых мы выросли. Юношеская влюбленность прошла, а быт уничтожил всю романтику... В силу возраста больше "дров" для нашего семейного очага найти мы не смогли, поэтому решили расстаться. Все было абсолютно мирно и обоюдно: не было ни слез, ни истерик с моей стороны, ни упреков и скандалов - с его. Мы оба понимали, что наше время просто закончилось.

  Прошло полтора месяца после его отъезда, когда я поняла, что беременна. После того, как первый шок прошел, я стала думать, рассказывать ли Диме или нет, но в конце концов решила, что он тоже имеет право знать. Однако мое блеющее признание Дима расценил как попытку вернуть его и оборвал, даже не дав договорить:

 - Злат, нам было хорошо вместе, с этим не поспоришь! Но любовь прошла, не становись, пожалуйста, жалкой!

  После этих слов я моментально отключилась, оборвав звонок, и поклялась себе, что как бы плохо мне ни было, я никогда не обращусь к нему за помощью.

  Прорыдав два дня, я все же рассказала обо всем маме, которая была в шоке от произошедшего, но, спасибо ей, отговорила меня от самой огромной ошибки, которую я чуть не совершила в приступе отчаяния. Она помогла мне взять себя в руки, экстерном закончить второй курс и уехать к бабушке в деревню, пока еще живот не был виден.

  Мне было плохо, ночами я выла в подушку, выворачивая душу наизнанку, выплескивая всю боль и горечь, скопившиеся за день вынужденного притворства перед бабушкой. Надо было держать лицо, не показывать, что просто утопаю в своих чувствах, и я улыбалась, стараясь казаться нормальной.

  Славка узнал обо всем, когда шел шестой месяц беременности. Видимо, сам Дима обронил в разговоре, что я звонила, решив его вернуть, как ему показалось. Друг не стал ничего ему доказывать или выяснять, а просто пришел к нам домой и выведал у мамы все и после уже приехал ко мне в деревню, чтобы поддержать. С тех пор Славка, почти незнакомый мне на тот момент человек, всегда рядом. Он стал моим стержнем, моей опорой, которая помогла не прогнуться и не сломаться мне за эти годы. Он приезжал ко мне до самых родов, он же встречал меня вместе с мамой и бабушкой из роддома, он же заставлял меня учиться и не расслабляться. Именно благодаря другу я вернулась в родной город, когда Раде исполнился год, сдала все экзамены за первое полугодие третьего курса и восстановилась после академа.