Поспешно выключила экран, чтобы он не заметил свою страницу, и спрятала гаджет в карман.

– Это мамин, – смутилась от того, что меня поймали на вранье, но продолжила в том же духе. – Временно пользуюсь.

– Отлично! Значит, чтобы с тобой связаться, можно тете Насте на телефон звонить? – Судя по укоряющему взгляду, он мне не поверил.

Кивнула поспешно, опуская глаза и утыкаясь взглядом в старые сапоги, которые надевала на прогулку с собакой. И тут же подумала, что выгляжу как чучело. В свитере с высоким воротом, в легкой старой ветровке. Волосы заплетены в неряшливую косу, а на носу любимые очки с толстыми стеклами вместо уже ненавистных линз. Вообще выглядела я как обычно, в таком виде «для прогулки с собакой» он меня уже не раз видел за год, как и мои окуляры, но почему-то сейчас стало неуютно в этой удобной, практичной одежде.

– Почему ты ушла? Я ждал тебя после пар, – спросил обиженно, и мне стало еще больше не по себе, будто пристыдилась того, что его избегаю.

– Мне надо было забрать из школы братьев, – пробормотала невнятно, хотя врала, потому что сделали это сегодня Оля с Лялей вместо меня.

– Ну ладно, – радостно улыбнулся. – Прощаю!

Распрямилась, посмотрев на него непонимающе. А я просила прощения? И в чем именно я виновата?

– Тасечка, не злись, малышка. Это же я. Твой дядька Максик. – Он присел на корточки и протянул к все еще тявкавшей Тасе руку. Та с опаской к нему приблизилась, принюхалась и дала себя погладить.

А я стояла, смотрела на то, как моя собака щурится от ласки, и подсчитывала убытки в стане союзников. Мама, Оля… Теперь он еще и Тасю очаровать пытается? Или уже очаровал, пока я витала в мыслях о поступлении и не присматривалась к Лебедю, который крутился рядом?

Наше уединение с Тасей было нарушено внезапным вторжением, и вот я уже с Максимом выгуливаю собаку. А та важно бежит рядом, не отставая и как бы хвастаясь перед кустами: со мной сегодня гуляет не только Утенок, но и красивый, белоснежный Лебедь.

– О чем задумалась? – спросил Максим, привлекая мое внимание от кустов и Таси к себе.

– Ни о чем, – ответила поспешно.

– Как дела?

– Нормально.

– Нравится в академии?

– Да.

– Профессора, наверно, лютуют?

– Да, очень, – согласилась и заинтересованно посмотрела на него.

– Нас на первом курсе тоже доставали: «Вы ничего не умеете! Вы ничего не знаете! Никогда не узнаете! Ничему не научитесь! Бездари! Лентяи! Все вылетите на первой же сессии!»

Он так забавно передразнил преподавателей, что я невольно улыбнулась, и Максим, словно расценив мою улыбку как одобрение, начал заливаться соловьем и рассказывать о собственном первом курсе.

На этот раз я слушала его с интересом, хоть и не вступала в диалог. Лебедя же полностью устраивал монолог. Он рассказал, как сам с однокурсниками сначала трясся перед грозными преподавателями, затем слушал их со скепсисом, а потом и совсем перестал опасаться.

– Это у них тактика такая: всех запугать. Как будто если студент боится, то учится лучше, – вещал он, а я направляла его в сторону дома, и Лебедь шел следом, как и Тася, хотя оба были без поводков. – Но это не действует. Уже на второй неделе все расслабляются и пропускают все угрозы мимо ушей. К четвертому курсу вообще уже не верится в эти запугивания. Как в анекдоте. Мысли студента первого курса перед сессией: «Хоть бы не выгнали, хоть бы не выгнали!». Второй курс: «Может, не выгонят?» Третий курс: «Наверно, не выгонят». Четвертый: «Не-е, точно не выгонят». Пятый: «Пусть только попробуют!»

Я не сдержала смешок, хоть и не привыкла демонстрировать свои эмоции – и смех, и слезы – перед посторонними и с опаской глянула на Лебедя, будто провинилась. А тот вновь приободрился и начал вещать о преподавателях с еще большей охотой.