- Покажешь? - воодушевлённо поинтересовалась Дуняша. - Давайте прямо сейчас сделаем что-нибудь, а? Например, кружку для меня? Это можно?

Парень воззрился на меня, хотя вопрос был адресован ему.

- Так можно? - поторопила я его с ответом, и он растерянно пожал плечами. - Ну, я имею в виду, ты сможешь прямо сейчас заняться изготовлением кружки для Евдокии Андреевны? Ей очень интересно посмотреть…

- Да, конечно! Буду рад! - торопливо ответил парень.

Он бросился к кадке, схватил оттуда внушительный комок глины и потащил его к столу.

Мы с Дуняшей переглянулись.

- Спасибо, - шепнула я ей.

- Да не за что! - отмахнулась она. - Мне и правда интересно! К тому же парень-то симпатичный. Что скажешь?

Я ничего не сказала. В их мире влюблять в себя того, кто по социальному статусу намного ниже тебя — это жестоко. Так что соглашаясь с тем, что парень симпатичный, я могла подписать ему приговор.

Но парень и правда имел недурную внешность. Волосы светлые, но лохматые. Глаза серые, добродушные. Прямой нос и аккуратные губы. Телосложение парнишка имел хрупкое, мне всегда нравились более мужественные типажи, типа того же Фёдора. Но этот глиномес был тоже красив.

К счастью, Дуняша уже прошествовала к столу и с интересом смотрела за руками парня, который оторвал от куска немного глины и теперь разминал её в руках.

- Сначала нужно слепить кружку. Вы какой формы хотите, Евдокия Андреевна? - поинтересовался он, скромно подняв на неё взгляд.

- Ой! - мечтательно задумалась девушка, явно строя глазки несчастному глиномесу, который охотно поддавался на её чары и смотрел уже настолько умилённым взглядом, словно видел перед собой небесное создание. - Ой, ну… толстенькую такую хочу.. Кругленькую… Как вот ваза у девушки, - она указала на гончарный круг.

Парень потускнел и виновато произнёс:

- Такую лучше сделать на круге. Я с ним не работаю… Вон, сейчас… - он явно собирался окликнуть девушку и попросить её помочь, но Дуняша остановила его.

- Ну и не надо круглую, мне можно любую.

Парень снова просиял. Он принялся лепить кружку под нашими пристальными взорами, попутно комментируя:

- Вот такие жгутики делаем, потом из них — донышко… Вот так… И стеночки пошли… А вот это резак, - он взял предмет на подобии перьевой ручки и стал делать насечки на глине. - Это, чтобы новые кусочки лучше сцепились с кружкой, - пояснял он. - И вот мы их промажем ещё сейчас… - он бросил кусочек глины в мисочку с водой и принялся растворять. Когда глина растворилась, он достал пальцами жидкое месиво и стал проглаживать стыки. - Это у нас шликер. Что-то вроде клея… И ещё кусочек, и вот так… - мы следили за его грязными ловкими пальцами. Он приделывал один кусочек глины к другому с лёгкостью и проворностью, и силуэт кривой кособокой кружки начал вырисовываться спустя каких-нибудь десять минут.

Со стороны казалось, что это очень легко, и даже захотелось попробовать самой, но я решила не встревать. Позже приду сюда одна, без Дуняши, и тогда попрошу уступить мне место за столом. А пока стоило наблюдать и делать вид, что для меня это обыденное зрелище.

Дуняша же наблюдала за процессом так, словно парень на её глазах творил чудо.

- Маргарита Андреевна любит вещи, созданные руками. Даже вазы, в основном, мы лепим. На гончарном круге делаем только иногда, эти вещи «без души и не умеют дышать», так она считает. И я тоже! Поэтому в конце Маргарита Андреевна всегда прикладывает руку к каждому изделию, чтобы на нём остались следы её прикосновений.

Он закончил лепить чашку и приделал к ней ручку. Смотрелось жутко. Кривое, аляповатое изделие смотрело на нас уныло. Но парень остался доволен своей работой.