Соня вздохнула и замолчала. Мы выжидающе смотрели на нее. Сильная девушка. Как она пошла к намеченной цели! Как старается справиться с горем и ошибкой. Но чего же она от нас ждет?

– Ну так вот, – взяла себя в руки Соня и продолжила рассказ. – В медицинском центре мои надежды рухнули. Все мои мечты оказались несбыточными!

– Что случилось? – воскликнула я.

– Я бесплодная. Мне сообщили, что у меня стопроцентное бесплодие! Я им говорю, что была беременная, только сделала аборт, а они мне – вы уничтожили свой единственный шанс. Может, и не получилось бы родить, но забеременеть получилось. Ну, а теперь уже ничего не получится. Я не знаю, что это за болезнь, откуда она взялась. Мне написали целый талмуд, наверное, в книжке, только я не понимаю их жуткий почерк.

– Выходит, что сам по себе аборт не виноват в том, что детей теперь не будет? – спросила Марина. – У тебя изначально что-то было не так?

– Ну да, только если бы не этот козел, мой бывший друг, – злобно проговорила Соня, – я бы родила ребенка: единственного, первого и последнего, но родила. А теперь нет. Вот так меня Бог наказал. Он, видимо, меня перед выбором поставил: или ребенок, или друг этот так называемый, Гена его звали. А я, дура влюбленная, и выбрала Гену. И осталась ни с чем.

Соня заревела в голос. Долго сдерживаемый плач сорвался в истерику. Мы переглянулись, и Марина поднялась и подошла к буфету. Там помимо кофе, чая и сахара, находилось несколько скляночек от Лады. Марина бралась за них только в экстренных случаях, я же вообще к ним не прикасалась.

Моя наставница забрала у Сони чашку чая, к которому та почти не притронулась, взяла один пузырек Лады и пипетку. Она обернулась на Соню, но та рыдала, закрыв лицо ладонями. Накапав две капли неизвестного мне зелья в чай, Марина спрятала все и поставила чашку перед плачущей девушкой.

– Попей чайку, легче станет, – ласково сказала она.

Соня дрожащими руками вцепилась в чашку и стала отхлебывать маленькими глотками. Она успокоилась прямо на глазах, слезы высохли, Соня села, расправив спину.

– Так какой помощи ты ждешь от нас? – в который раз повторила Марина.

– Я хочу, чтобы вы вылечили меня, – произнесла девушка тоном человека полностью уверенного в нашем всемогуществе. – Врачи говорят, что это невозможно, но вы же не врачи.

Марина искоса взглянула на меня в ожидании моей реакции. Смогу ли я вылечить бесплодие? А я ведь еще об этом не знаю. Век живи, век учись. Конечно, если бы у девушки была удалена матка, это звучало бы нелепо. Но если у нее просто болезнь, может, стоит попробовать?

Я едва заметно кивнула. Марина сказала Соне, что нам надо провести консилиум, и мы удалились в кухню.

– Ты думаешь, ты сможешь? – спросила Марина.

– Честно сказать? Не знаю. Но попробовать можно. Хотелось бы только почитать, что это за болезнь, чтобы знать, куда направить усилия.

– Что ж, чем смогу, тем помогу, – удовлетворенно сказала Марина. – Единственно, о чем я еще подумала… Если девушке хочется искупить свою вину, не лучше ли ей взять брошенного ребенка из дома малютки? Одно дело родить своего, а другое – спасти чужого, раз еще есть возможность его спасти.

– Да, ты права, – согласилась я. – Но все-таки, если бы получилось, я бы взялась ее лечить.

– Тогда лечи, а не выйдет – пусть сделает, как мы скажем.

Мы вернулись к Соне. Я сказала, что попробую что-нибудь сделать, и мы договорились на следующую субботу. Я попросила принести все медицинские заключения, которые она получила в том центре. Марина пошла провожать девушку, и я знала, что та ей предложит по поводу дома малютки. Ну, а уж выбирать Соня будет сама. Правда, один раз ей уже предоставляли право выбора.