У Сони было вторичное бесплодие. То есть женщина до этого уже была беременной, не важно, благополучно или нет, а вот в другой раз забеременеть уже не может. Часто к этому приводят осложнения после абортов. Например, если операция была проведена неквалифицированно, или же пациентке делали гинекологическое выскабливание. Обычно так делают, когда срок уже большой, и так как раз случилось с Соней.

«При гинекологических выскабливаниях непоправимо повреждается весь слой эндометрия. Фолликулы могут благополучно созревать и оплодотворяться, но матка уже не может их к себе прикреплять. К сожалению, в этом случае шансы забеременеть повторно у женщины сводятся к минимуму», – прочла я на каком-то гинекологическом сайте.

– Ну, почему же, к минимуму, – с облегчением вздохнула я. Дело не представлялось уже таким сложным, как поначалу. – Восстановим этот эндометрий, и все у нее будет прикрепляться, куда надо. Если бы всегда было так просто! Все-таки виноват именно аборт на позднем сроке. Не было у нее никакой своей болезни. Почему ей врачи по-другому сказали?

Мне требовалось только направить силы Сониного организма на восстановление нужной ткани. Сам бы организм этим заниматься не стал, но с моей помощью у девочки все восстановится, и она сможет рожать. Я еще порыскала по сети в поисках определения не понятных мне терминов, а затем просто вооружилась старой толстой медицинской энциклопедией, нашла, где расположены все интересующие меня ткани и органы. У Сони будет все хорошо, я уверена. Это даже проще, чем мигрень. Может, и придется встретиться с ней несколько раз, но только, чтобы проследить, как движется дело.

В субботу в назначенный час Соня явилась без опозданий, со следами бессонной ночи на лице. Мы с Мариной, обе улыбающиеся, встретили ее и проводили в нашу специальную комнатку с абажуром. Я поспешила подбодрить девушку.

– Сонечка, я посмотрела заключение врачей. Для нас тут нет ничего невозможного, так что у тебя, скорее всего, еще будут детки, ты не волнуйся.

– Это правда? – глядя на меня широко раскрытыми глазами, потрясенно прошептала Соня.

– Правда. Врачи еще не научились это восстанавливать, а я могу. Но и медицина к этому когда-нибудь придет, – сказала я и указала Соне на диванчик. – Ты ложись, успокойся и закрой глаза. И все.

Соня легла, а я подошла к кушетке и прижала ладонь к ладони. Почувствовав в пальцах тепло, я наклонилась над девушкой и приложила руки к ее животу. Закрыв глаза, я увидела, в каком все сейчас у нее состоянии, и представила, как должно быть на самом деле. Да, действительно, вот он, этот нарушенный чудовищным выскабливанием слой. Я ощутила, как из ладоней в живот исходят импульсы, а пальцы начинают холодеть. Через какое-то время, когда руки стали совсем ледяными и перестали слушаться, я отняла их от Сони и, пошатываясь, отошла к столу. Сердце билось часто и сильно, во рту пересохло, а голова кружилась. Значит подействует. Только как же мне плохо. Но это состояние после таких сеансов стало для меня более-менее привычным. Марина потянула меня и усадила на стул, затем сунула в одеревеневшие руки чашку с горячим чаем. Я поднесла ее к губам и вдохнула знакомый запах Ладиной настойки.

М-да, каких-то пять минут, и теперь я нетрудоспособна на весь день. Интересно, а что чувствует после своих сеансов энергетический лекарь, на страничку которого я наткнулась вчера в интернете, когда искала информацию про Сонин недуг? И вообще, насколько это может быть правдой? Если я не знаю про какой-то способ, это же не значит, что его не существует.