А вот такой.

Беззащитно-трогательной и совсем хрупкой. Кажется, тот же легкий порыв ветерка, что колыхал белье на веревках, подхватит ее и унесет, как семечко одуванчика... Захотелось схватить ее, удержать – запустить пальцы в волосы, ощутить их шелковистость. И...

Боясь выдать голосом всколыхнувшееся желание, я, кажется, отвечал невпопад, кратко и рвано. Даже, что совсем неожиданно, согласился взять ее сына в помощники... Этого-то лгуна и подлюку. А она улыбалась мне непривычно счастливой улыбкой, щебетала своим тоненьким голоском, и внутри меня что-то плавилось...

Я потряс головой, едва она скрылась из вида: «Щебетала?! Тоненьким голоском?! Ты совсем рехнулся, приятель? Крыша поехала? – отчитывал я себя, остервенело вгрызаясь лопатой в твердую землю. – Еще два дня назад иначе, чем «стервой», ты эту женщину даже не называл. А теперь млеешь от ее вида... Болван». В конце концов, я признал, что училка красивая женщина, а я, как любой здоровый мужчина, падок на красоту. И, черт возьми, тоже желаю увидеть, что у училки под юбкой! Одно дело – трусики на веревке и совсем другое – надетые на ее красивое тело.

И, почти успокоив себя этими доводами рассудка, я снова услышал ее:

– Эрик, пожалуйста, пообедай с нами сегодня. Мама приготовила рыбный пирог, свое коронное блюдо, и хочет тебя угостить! Ты вообще обедал сегодня? – спросила, явно смущаясь. И я мотнул головой. – Тем более. Разве можно работать голодным? – улыбнулась она.

Я, кажется, согласился, что это полное безобразие и, оставив лопату, пошел за ней по дорожке. Ее волосы были снова собраны в хвост, и тот прыгал из стороны в сторону, когда она шла, а мне захотелось стянуть тугую резинку и...

Я сглотнул. И выругался сквозь зубы.

– Ты что-то сказал? – Обернулась Луиза.

– Пахнет вкусно.

– О да, сама слюнками истекаю.

Но мой голод ощущался другим, и пирог, каким бы он ни был чудесным, не мог бы его утолить. Это было на уровне физиологии и инстинкта, но настолько сокрушительно мощное, что, осознав его силу, я кулем рухнул на стул. Боже правый, как получилось, что я до жути хотел прикоснуться к «француженке»?! Отвести от лица прядку волос, ощутить ее пальцы на коже... Как вчера, когда она просто бинтовала ладонь, а я едва мог дышать...

– А где Томас? Он уже пообедал? – спросил я, заметив, что мы за столом только втроем.

По лицам обеих женщин понял мгновенно, что мальчишка взбрыкнул и не захотел сесть со мною за стол. Принципиальный гад!

– У Томаса сложный характер, – ответила обтекаемо Линднер. – С ним бывает непросто... – И тут же спросила, что мне положить на тарелку.

Я ответил, размышляя о том, что собственные позиции сдаю быстрее какого-то пацана.

Между тем фрау Линднер спросила:

– Эрик, чем собираешься заниматься после окончания школы?

Привычный вопрос, меня сотню раз спрашивали об этом за последние пару лет.

– Пойду учиться на программиста, – ответил с улыбкой. – Моя душа иссушена цифрами! Вот почему мне никак не дается французский.

– В самом деле? – удивилась моя собеседница. – Мне казалось, Луиза всегда хвалила тебя. Вот и вчера...

– Мама! – училка оборвала ее. И продолжила, глядя куда-то между нами обоими: – Если я Эрика и хвалила, то только за волю к достижению цели, но, к сожалению, он недостаточно прилагает усилий, чтобы этой цели добиться.

– Под целью вы подразумеваете мой аттестат с хорошей оценкой по французскому языку? – уточнил я.

Она посмотрела уже на меня:

– Именно так, – ответила просто. – Ты жаждешь стать лучшим, но отчего-то мало стараешься. Возможно, тебя отвлекают друзья, баскетбол и... свидания с девушками...