Сказать о том, что Макс уже не мой, я не успела, поэтому сейчас с долей смятения смотрела на мамино предложение приехать домой и поесть свежей ухи из щуки. Отец рыбачил с кем-то из коллег и теперь хочет порадовать будущего зятя. Н-да, заикаться о том, что мы почти-почти вот-вот отправимся в ЗАГС оформляться, было не лучшей идеей, но чего не скажешь под настырным обстрелом вопросов тети Зины и тети Тани. У них-то девочки ого-го, не только замужем, но и с детьми… на гособеспечении. И все же профпригодность как жена и мать они прошли, а я все никак не опровергну свою ущербность. Поэтому на каждый аргумент «за» или «против» слышу: «Ты не замужем и знать не можешь!»

Что ж, я все еще не замужем, но точно знаю, дальше молчать нельзя.

Первым делом я написала маме, что с Максом мы расстались. Теперь в моей жизни новый фрукт, и если компота у нас не выйдет, то я хоть в комфорте месяц-другой поживу. Фото на фоне спальни добавили шика моему негласному статусу и в будущем точно вызовут пару проклятий от тех самых теть. Я знаю, мама похвастает дочкой, как только подвернется случай. Далее я ответила недоуменными смайлами друзьям, что появляются в сети не чаще раза в год, им хватит. И более развернутый комм написала подруге, где в конце чистосердечно призналась:

«Я вляпалась, Ритка, надеюсь, меня никто не убьет».

Стоило только набрать последнее слово и палец на знак отправки навести, как в квартире бизнесмена отключился Wi-fi. Сообщение зависло, и я с непониманием уставилась на красный перечеркнутый кружок.

- Вот тебе и оплаченный на год рай. Все по высшему разряду.

Стук в дверь прервал мое ворчание, а следом раздался голос.

- Инна, ты уже проснулась? Можно войти?

- Нет!

- Тогда выйди сама.

Вставать не хотелось, но пришлось, пусть даже наш негласный договор еще не подписан. Я распахнула дверь и взглядом уперлась в оно - недовольное Сычеподобное нечто, в спортивных штанах с отметиной подушки на колючей щеке и волосатой груди. Кубиками пресса гость не радовал, но и животом не пугал.

- Не холодно? – спросила с ехидной заботой.

- Не стыдно? – поинтересовались у меня и протянули руку вперед. Я подумала, он говорит о незастегнутой на все пуговки рубашке пижамы, об оголенном плече, растрепанной прическе… Но мне же указали на телефон. – Стирай сообщение сама и больше такого не пиши.

- В смысле?

- Умный дом, Иннчонок, это не только теплый пол и раздвижные шторы.

Чавось? Иннчонок?! Пока я соображала, каким образом мое имя стало созвучно зайчонку, Сыч поскрёб щеку и усмехнулся:

- В квартире есть видео камеры. Везде, кроме ванных комнат и моей спальни.

- Ну, слушайте, да вы…

- Тот еще фрукт, я помню. Стирай.

Выходит, переписку с мамой он тоже засек. Отличное начало дня, проясняющее дальнейшие перспективы. Я удалила сообщение на его глазах, получила ненужную благодарность в виде: «Ты умеешь уступать», и уже хотела закрыть дверь и вернуться в кровать, но все-таки спросила:

- А почему ТАКОГО писать больше нельзя? Я всего лишь пожаловалась на жизнь, думаете, любовницы не жалуются? На мелкие бриллианты, недостаточно шикарные машины и бессердечие папиков?

- Жалуются, но про угрозу жизни не пишут.

Он был прав, все казалось логичным. Жаль, природная вредность не дала мне смолчать.

- А если я говорила о маленькой смерти?

Мужик, что еще секунду назад развернулся, дабы покинуть меня, вдруг оказался ближе некуда. Почти впритык.

- Ты хотела написать именно об этом? - Голос полон интимной угрозы, мужская ладонь уже тянется к моему оголенному плечу, теплое дыхание согревает кожу на щеке. Не иначе Сыч решил совместить приятное с полезным или проверить меня на слабину.