Признаюсь, я и впрямь думала, что известность – это сплошные привилегии, но оказывается, ограничений здесь куда больше.

– Тебе от этого плохо?

– Накатывает порой...

– Тогда пообещай мне: как поправишься, найдёшь время и возможность для всего, о чём мечтаешь.

– Если поправлюсь.

– Когда! Не съезжай с темы! Обещай мне!

– Ладно. Обещаю, – и Рей, уставший от общения, уснул, а следом за ним и я.

***

При приземлении тряхнуло так, что у моего болезного снова хлынула носом кровь.

– Как ты, Рей? – спросила я, когда он открыл глаза.

– Голова... кружится... – судя по тому, что он не мог сфокусировать на мне взгляд, дела впрямь плохи. – Когда это кончится? – он вытер кровь тыльной стороной ладони и весь перемазался.

– Я помогу. Лежи, я остановлю кровь. Это нормально при перепадах давления.

– Ты меня так успокаиваешь?

– А какой смысл паниковать? Я наблюдала эти симптомы множество раз. Раз говорю, что прорвёмся, значит, так и будет, – Рей ничего мне не ответил, поэтому я продолжила: – Закрой глаза. Сейчас выгрузимся, и я забронирую нам номер в гостинице. Переночуем там.

– Кажется, я умираю. Сердце еле бьётся...

– Отставить умирать! – отчего-то я точно знала, что смерть так просто не отнимет его у меня. Может, интуиция подсказала, может, самонадеянная вера в мои силы и счастливый случай.

– А ты милая...

– Очень скоро ты заберёшь свои слова обратно, – вздохнула я, зная, что это неизбежно.

Нанятые работники выгрузили Рея и наш багаж из самолёта и на скорой помощи доставили нас в гостиницу, где, наконец, было тихо и можно расслабиться.

К счастью, на улице уже давно стемнело, и мы избежали ненужного внимания. Пока всё шло гладко.

А ещё нам принесли поздний ужин: Рею прозрачный куриный бульон с зеленью, а мне пюре с котлетой. Я чувствовала себя зверски голодной!

– У тебя вкуснее, – сказал мне мой болезный, выпив суп прямо из тарелки, без ложки.

– Я думала, медийные личности сплошь аристократы и в совершенстве владеют навыками управления ложкой, – усмехнулась я.

– У меня тремор, если ты не заметила. И я был очень голодный.

– Заметила. Я без претензий. Ты молодец, что адаптировался.

– Закажи мне ещё еды?

– Нет.

– Что значит нет? Я голоден. И плачу тебе за работу! А ещё ты не ставила мне сегодня витаминную капельницу! Я так скоро загнусь!

– Рейнард, капельница будет, не переживай, – я собиралась поставить самую обычную, с солевым раствором, но ему об этом знать ни к чему. – А по поводу дополнительной порции – нет. Это для твоего же блага. Лишняя нагрузка на организм для тебя сейчас в прямом смысле смертельна.

Кажется, смысл моих слов дошёл до Рея.

Изъяснялась по-английски я с акцентом, но вполне сносно. Спасибо школе английского в университете. Там за символическую плату я выучила язык и закрепила речевой навык в общении с иностранцем по имени Джейсон. Помню, этот дядечка, по возрасту годящийся мне в отцы, предлагал выйти за него замуж, но я испугалась нездорового напора и прекратила общение. После этого английский пригодился мне лишь несколько раз, и вот теперь я благодарна Джейсону за долгие часы общения по скайпу.

Всё было не зря! Без второго языка я не смогла бы договориться с семьёй Рейнарда.

Я оглядела наш номер: половину комнаты занял громоздкий багаж, вторую половину пространства «съела» широкая больничная койка Рея.

В самолёте мне казалось, что у нас меньше вещей.

Госпожа Беллс дополнительно собрала для сына огромный чемодан с растворами и расходниками для капельницы, за что ей большое спасибо. Правда, витаминные нам придётся отложить в долгий ящик. Ибо, по моим наблюдениям, болезнь активно прогрессирует именно с них.