Шипя от боли, я согнулась и потрясла больной кистью.

– Ты что тут делаешь? – из спальни выбежал Павлик и заметил мои корчи. – Почему меня не попросила?

– Думала, сама справлюсь...

– Зачем тебе койка? Рейнарду хуже? Он вчера так выл...

– Я повезу его в город на обследование. Нужно разобраться, почему наступил кризис. До этого его состояние медленно, но стабильно улучшалось, но сегодня... Я волнуюсь за него.

– Понятно. Давай помогу разложить каталку?

– Ладно. И оставь её в коридоре.

– Может, Рому попросить добросить вас до города?

– Нет. Я уже вызвала карету скорой помощи.

Катя вышла к нам и присоединилась к обсуждению:

– Хочешь, мы поедем с вами?

– Не нужно, – я покачала головой. – Мы, скорей всего, останемся в Горно-Алтайске с ночёвкой. Так что не волнуйтесь. Извините, что не могу уделить вам больше времени.

– Нашла, за что извиняться! Тая, как ты выживаешь с таким режимом? – сочувствующе поджала губы Пашина мама. – Я бы уже с ума сошла...

– Ко всему привыкаешь. Я живу надеждой на лучшее.

На том мы и разошлись.

***

Я взяла с собой документы и результаты прошлого обследования Рейнарда, чтобы посмотреть динамику. Вот и станет ясно, самозванец я или нет. Или мне снова сказочно повезёт... Боже, о чём это я?

Газель скорой помощи приехала вовремя, санитары помогли погрузить койку с Реем и оставили нас в салоне одних. Это чем-то напомнило мне наш полёт на самолёте: мой пациент так же пристёгнут поперечными ремнями, как и тогда, а я внутренне трясусь от страха за его жизнь.

– Холодно... – в гремящем и скрипящем салоне я с трудом разобрала, что он сказал.

– Здесь есть запасное одеяло. Хочешь, укрою тебя?

– Нет. Ложись ко мне. От тебя теплее, – был ответ.

Это, конечно, сомнительно, но я, экономя силы, не стала спорить. Воспалённый отсутствием отдыха мозг сигналил, чтобы я легла к Рею и выспалась.

Одеяло я всё-таки развернула, чтобы мы вдвоём не замёрзли. Стоило мне принять горизонтальное положение, как моё сознание отключилось.

Дорога по ощущениям заняла минуту, не больше. Моргнула глазом – и уже в городе.

Моё пробуждение вышло до искр в глазах болезненным. На лежачем полицейском машина подпрыгнула, а я упала с койки и ударилась затылком об угол сидения.

Санитары обнаружили меня стонущую на полу и держащуюся за голову.

– Пристёгиваться не учили? – бросил один.

– Не лезть не в своё дело не учили? – злобно ответила я и поднялась на ноги.

До кабинета МРТ мы добрались без приключений, и пока Рей находился в аппарате, я держала его снятую с уха серьгу в потной ладошке и зачем-то молилась господу богу... в которого не верю. Видимо, час сна не добавил мне здравомыслия.

Пока Рей мирно спал во время процедуры, я даже сидеть спокойно не могла. Сначала я поймала себя на том, что грызу заусенцы на пальцах, потом обнаружила себя колупающей стену... Кажется, моя нервная система велела не поминать её лихом.

К счастью, Рейнард спокойно перенёс это испытание, и мне вернули его в относительно стабильном состоянии.

В кабинете мы остались втроём, и врач занялся расшифровкой снимков. Я попросила, чтобы нас не выгоняли в коридор, т.к. мне не терпелось сравнить результаты на светящемся стенде.

– Что там, Тай? – выспавшийся Рей смотрел на меня прояснившимся взглядом.

– Есть улучшения, – коротко ответила я, не веря своим глазам.

Мои органы зрения были как следует растёрты, чтобы снять наваждение, но нет: положительная динамика налицо!

Мне опять повезло.

– Я не умираю? – спросил он.

– Наоборот, Рей...

Врач, не видевший прошлых снимков, не разделил нашего оптимизма.