Мне стало неловко. Во-первых, оттого, что меня явно перехваливают, присваивая мне ранг волшебника. Во-вторых, Рей ведь иностранец, и мне не хочется дословно переводить ему слова Кати.

– Кать, боюсь, он не всё понял... – предупредила я.

– Я понял, – возразил мне Рей.

На лице его не отразилось и толики веры в меня. Или, может, ему снова нехорошо.

– Рей, как самочувствие?

– Терпимо, – и он запихнул в рот шарик из молотых грецких орехов, чернослива и кураги.

– Так и вспоминаю себя два года назад, – вздохнул Паша и спросил: – Тай, это ведь тот самый дубовый отвар, да?

– Да, – кивнула я. – Наш старичок многих людей поставил на ноги.

– То-то вкус до боли знакомый. Надо будет сходить обнять наш чудо-дуб. Я прям дико скучал...

– Паша за домом целую аллею дубов посадил, и все из здешних желудей, – сообщила Катя.

– Правда? – мне к глазам подступили слёзы. – Рада, что теперь у нас в Питере будут детки чудо-дуба.

– Я уж о них позабочусь! – пообещал Пашка и важно похвастался: – Даже в администрацию обращался, чтобы поставили эти саженцы на учёт.

– Молодчина! Ты сам стал крепкий, как дуб, – улыбнулась я.

– Это да. Даже не верится, каким дрыщом был. Вот, почти как Рейнард, только выше и шире в плечах.

– Павел! – сердито прошипела Катя.

– Ладно, прости, Рейнард. Я всё понимаю, – Паша уткнулся в свой смартфон, что-то выискивая. – Вот, у меня даже фотка есть. Смотри, – и он показал снимок со времён лечения у меня. – Это спустя пару месяцев после того, как Таисия забрала меня из хосписа.

Рей нахмурил те места, где должны быть брови, и вгляделся в снимок.

– Это ты?

– Я! – подтвердил Павлик. – Ты, кстати, в моей одежде сейчас ходишь. Ну, точнее, в моей бывшей...

– Павел! – Катя снова попыталась приструнить сына, чтобы не болтал много.

– Да чего, мам? Всё же нормально. Мы же в деревне! Тут так принято.

– Я могу вернуть, – взгляд у Рея помутнел, но он ответил чётко, и снова с едва уловимым акцентом.

Откуда, блин, он так хорошо знает русский?!

– Не-не, не надо. Это здешние вещи, – замахал руками Павлик. – До меня они были ещё чьи-то.

После того, как Рей допил отвар, я увела его обратно в спальню.

– Ложись, сейчас сделаю тебе массаж.

– Не хотелось бы портить тебе статистику своей смертью...

– Ты и не испортишь.

– Меня тошнит и в носу горячо. Кажется, снова откроется кровотечение.

– Пусть, – я погладила его по лысой голове, прикрытой шапкой. – Просто ляг и прислушайся к ощущениям.

– Знаешь, сначала я всерьёз думал, что ты сумасшедшая поклонница, которая забрала меня себе, как трофей. Никогда я ещё не был так рад ошибиться.

– Ты просто втайне мечтал, чтобы тебя похитили и внесли в твою жизнь элемент неожиданности.

– Это да, – он широко улыбнулся, и от этого его нижняя губа лопнула и закровила. – Ой... Не из носа так из губы.

– Сейчас принесу бальзам для губ, – я взяла вещицу с полки и лично намазала Рею губы. – Лучше?

– Ты так заботливо и терпеливо ухаживаешь за мной... Спасибо, – засмущался он, и его желтовато-бледная кожа чуть порозовела. Во всяком случае, мне так показалось в тусклом свете лампы.

Мало-помалу Рей уплыл в сон, а я отправилась ухаживать за гостями.

В домике было две спальни и кухонька. Одну спальню мы не использовали, хоть там и стояло две кровати, и вот помещение пригодилось.

К моему удивлению, Катя уже по-хозяйски расстелила постели.

– Представляешь, приходила Любовь Николаевна, сказала, что увидела знакомые лица в окно, и велела взять у неё бельё. Она бы пригласила нас к себе на ночлег, но к ней сегодня приехали родственники погостить.