– Как давно я не говорил ни с кем так много... Несмотря на то, что твои слова порой пугают, я чувствую, что могу делиться с тобой всем, не опасаясь, что оно попадёт на первые полосы жёлтых изданий.

– Спасибо, что веришь мне. Всё прозвучавшее останется между нами. Обещаю.

– Это тебе спасибо. Знаешь, я и раньше мог поговорить по душам только с лучшим другом, его зовут Ион. Однажды, когда он пришёл навестить и увидел меня таким, едва живым после курса химии, то разревелся. Я вспылил, поругался с ним, сказав, что мне неприятно, когда меня оплакивают при жизни. Если маме я могу это простить, то другу – нет.

– И что? Он ушёл?

– Он приходил ещё, но я предупредил персонал, чтобы его ко мне не пускали, – Рей вытер набежавшие слёзы мокрой от купания рукой и зашипел. – Ай, щиплет!

– Конечно, щиплет. В ванне концентрация соли и соды выше, чем у твоей слёзной жидкости, – Тайна направила ему на лицо тёплый душ, чтобы Рей умылся.

– Мне до сих пор стыдно, что я так поступил с лучшим другом.

– Если бы вернулся в прошлое, поступил бы по-другому?

– Да, – слёзы снова покатились по его щекам, и на этот раз их вытерла Тайна. – Он для меня так же дорог, как родная семья. Ион всегда был искренен со мной, а я...

– Тебе хотелось моральной поддержки, а не осознания, что ты причиняешь близким боль?

– Угу... Я не хотел его ранить. Думал, пусть лучше злится на меня, чем оплакивает. Но мне так его не хватает...

– Как давно это было?

– 4 месяца назад. Меня тогда ещё не пичкали паллиативными препаратами. Мне страшно, что я не успею с ним попрощаться и попросить прощения.

– Хочешь сейчас это сделать?

Рей испуганно и с надеждой посмотрел на Тайну, не веря, что она предложила это всерьёз.

– Не уверен, что он рад будет меня услышать...

– Ты серьёзно? Он твой лучший друг и все эти месяцы оставался в неведении. Я уверена, что он с ума сходит от неизвестности! Позвонив, ты успокоишь и его, и себя.

Он кивнул, хотя сердце в груди ухало так, что, казалось, вот-вот разобьётся. Как же страшно...

Тем временем Тайна вышла, чтобы через минуту вернуться с телефоном своего подопечного.

– Я вижу, что тебя это сильно гложет. Давай не будем откладывать решение этого вопроса на потом, – она протянула мобильник Рею, но внезапно отдёрнула руку. – У меня будет одно условие: говори по-английски.

– Ладно, – ответил он внезапно осипшим голосом.

Как говорить с другом, если уже так трудно выдавливать из себя слова и хочется рыдать? И ситуация глупая: Рейнард лежит в тёплой ванне, абсолютно нагой и даже не прикрытый пеной, и за ним внимательно наблюдает Тайна, которая, судя по всему, останется подслушать разговор.

Самое странное, что Рейнард, кажется, начинает привыкать к этим странностям. Его унылая угасающая жизнь перед финалом заскользила на виражах, и это заставляет мечтать о будущем.

Дрожащими пальцами Рей включил устройство. Как же давно он не пользовался своим телефоном! Кажется, как раз с того момента, когда впал в почти круглосуточный сон от опиатов. Не ожидал, что мама положит телефон в чемодан.

Ион всюду был добавлен в чёрные списки, и от этого Рейнард словил новую волну вины вкупе с усилившимся тремором.

Пальцы неловко тыкали в сенсор, промахиваясь мимо клавиш, но, наконец, контакт Иона восстановился в списках.

Несколько ужасающих секунд тишины, потом гудки...

– Алло? – до боли знакомый взволнованный голос в трубке.

– Привет... – только и сумел сказать Рей, после закрыв рот рукой, чтобы подавить рыдания.

– Не сдерживайся, позволь себе быть искренним, – Тайна погладила его по лысой голове.