Трегир выдернул свою руку. Он не знал, что ему делать. Он не знал, каким ему быть. Он не понимал, что с ней происходит. Он знал лишь одно, что сейчас он её не тронет. Ему нужна жена, любящая женщина, а не рабыня. А ещё необходимо было узнать, от чего её тошнило? От благовоний, от перенапряжения или от его наготы?

Она неожиданно села, схватила его за руку, стала её целовать быстро-быстро, при этом тараторя:

–Умоляю, прости меня, я не могу, не разлучай меня с родными, Трегир… – из горла раздавались сухие рыдания. Сухие глаза покраснели. Зубы заплясали чечётку. Она начала заикаться. – Т-тре-г-гир, я-я п-прошу-у т-теб-бя... Я хочу увидеть маму. Я хочу... – слов было не разобрать...

–Так, хватит истерик, – он сел рядом, обхватил ладонями её лицо и, глядя прямо в глаза, спокойно, почти холодно произнес: – Я обещаю, что тебе ничего не будет. Мы потом спокойно обсудим, что нам делать с твоей проблемой. Хорошо? – она нервно закивала головой. – Вот и хорошо. А теперь ступай в ванную и приведи себя в порядок. Там висит халат. Сейчас придут слуги. Им необязательно знать о наших проблемах. Всё, ступай.

Он поднял её за руку и довёл до ванной.

Когда она вышла, стол был уже накрыт. Стол... Она не поняла, когда в комнате появился стол и два кресла. Может, утром, пока она спала, а может, когда была в ванной.

После завтрака девушки-прислужницы нарядили принцессу в оранжевое платье, уложили волосы, закрепили диадему на голове, наложили макияж, сделали маникюр. Трегир молча смотрел, как занимаются его супругой. На нём был костюм цвета молочного шоколада, который очень подходил к её платью.

До дворца они добрались на машине. Вдоль дороги, как и вчера, стояли люди, они счастливо машут. Сегодня в городе висят оранжевые флаги. «Милая, народ хочет видеть свою принцессу улыбающейся, помаши им, не лишай своих подданых праздника. Надеюсь, что ты понимаешь, что никому необязательно знать. Только ты и я».

Они идут по дворцу. В его руке её рука, та самая, на пальце которой надето обручальное кольцо. А вторая, как и вчера, покоится на талии за спиной. Входят в зал.

–Что пить будем: красное вино или шампанское? – спросил кто-то из толпы. Все в ожидании ответа посмотрели на Трегира и Анжелику.

–Ну, отвечай, тебя спрашивают? – Трегир улыбнулся.

Анжелика переводила взгляд от одного к другому: Генри, Лаур, Оксана, Римма, Реджинальд, Джой, великие герцоги, королева...

–С утра алкоголь? – Анжелика поморщилась. А потом, решив, что в такой день, как свадьба, пьют шампанское. – Ну шампанское, что ли.

–Шампанское… – кто-то разочарованно протянул.

–Я думаю, что на красное вино нас ещё пригласят, – обнадеживающе ответила королева. – Шампанское – это не прокисший виноградный сок, а значит, будет и вино. За молодых! – королева подняла свой бокал, выпила и бросила на пол.

Её примеру последовали остальные. Хрусталь с музыкальным звоном падал на пол и разбивался на мелкие частички.

–Хочу напомнить, – вмешался великий герцог старший, – что красное вино может храниться не больше месяца.

Анжелика недоумённо посмотрела сначала на королеву, потом на отца Трегира, потом на самого Трегира.

«Шампанское, – разъяснял Трегир Анжелике тихонько на ухо, – значит, что ты ещё девственна и не стала фактической женой. Красное вино – что первая кровь пролита, то есть, что я переспал с тобой. И предстоит нам это сделать в течение первого месяца после свадьбы. Пока ты не станешь моей реальной женой – тобой могут командовать мои родители. Таков обычай: пришла в их дом и стала их дочерью. Ну а прокисший сок – что девушка потеряла девственность до свадьбы с посторонним...»