Аллият знала: он прав, так и будет. Дядя Шадид, кроме своих детей, никого не любил. Его побаивались за крутой нрав. Из всех членов семьи он был самым сильным волком — после альфы, конечно.

— Ох, Руслан.

— Вот то-то же. Так что слушай меня. Будем действовать вместе и не пропадём. Если я стану альфой, ты останешься здесь жить столько, сколько захочешь. Хоть до смерти от себя мужчин отгоняй, я и полслова тебе не скажу.

Аллият покачала головой.

— Я не против замужества.

— Да? А все вокруг считают иначе. Тебе уже двадцать четыре, у твоих ровесниц по трое детей.

И брат туда же. Она ведь уже сто раз говорила, что просто ещё не встретила своего!.. А ей отвечали, что для взрослой волчицы такое поведение ненормально.

— Дядя Шадид тебя живо пристроит в надёжные руки. Ты ведь отказала Эмиру, а тот на тебя давно глаз положил.

Она беспокойно поёжилась, и Руслан поставил в разговоре жирную точку:

— Ну что, по его указанию замуж пойдёшь, или мне поможешь?

Аллият поступила так, как приказал ей Руслан. Обзвонила родных, предупредила о болезни отца, но так, чтобы не вызвать излишнего беспокойства. И при этом не быть впоследствии уличённой во лжи.

Да и не врала она. Отцу и правда становилось с каждым днём лучше. Он чаще бодрствовал, больше ел, начал интересоваться делами. И всё закончилось бы хорошо — рано медведь-шаман начал хоронить Чернолеского альфу — но в одно отнюдь не прекрасное утро у Аллият покраснели глаза.

6. Глава 5. Аллият. Посмотри на меня

Аллият проснулась задолго до рассвета, проспав не более трёх часов. Поднявший её с кровати дурной сон забылся мгновенно, оставив после себя послевкусие беспокойства. Заснуть вновь она уже не смогла. Пошла в ванную комнату, взглянула на себя в зеркало: на голове чёрти что, лицо мятое, со следами подушки, пижамная куртка — накануне переодевалась впотьмах — вывернута наизнанку и перекошена.

— Ну ты и красавица, — произнесла она вслух и скривилась.

За две недели, как отец заболел, Аллият уже отвыкла спать у себя. Отдыхала в кресле у его кровати, спала урывками, вполглаза. Голову мыла то ли три, то ли четыре дня назад. А может, и раньше? Неудивительно, что Руслан, увидев её вчера в столь жалком виде, настоял, чтобы она пошла к себе, отдохнула.

— Ты стала сама не своя, будто тень. И синяки под глазами. Вот такие, — он сжал кулак. А рука-то у него немаленькая, соответствует силе и росту. — Давай-ка, иди к себе, отдыхай.

Аллият с тоской посмотрела в сторону кровати.

— Но как же отец? Я не могу оставить его в таком состоянии одного.

— Я посижу с ним, не беспокойся, сестра.

Вспоминая об этом сейчас, Аллият улыбнулась. Руслан — замечательный брат, самый лучший. Старшие приёмные братья — племянники разной степени родства — по возрасту годились Аллият в отцы, и она, так получилось, называла их дядями. Руслан был моложе её на два года, и с ним у неё сложились прекрасные отношения. Никому другому из мужчин (да и из женщин) и в голову бы не пришло предложить ей отдохнуть, взяв на себя часть работы по дому.

Посидеть у кровати больного — это, конечно, не работа, но труд. Руслан подменил её у постели отца, и Аллият знала, что ещё долго будет вспоминать этот случай.

Она тщательно вымылась и вымыла голову, думая о том, что неплохо бы волосы укоротить — ухаживать будет проще и легче. А потом представила, что скажут другие женщины, когда с курортов вернутся домой, и взялась не за ножницы, а за гребень.

Две недели Аллият не выпускала волчицу побегать. Вместе с напряжением в теле скопилась тоска по полю, лесу, лугу, возможности сбросить с себя всё и просто бежать, дышать полной грудью, валяться в траве, плавать в реке, а не сидеть безвылазно в четырёх стенах и мыться за десять минут, будто на казарменном положении.