Оставляю несчастный палец в покое. Подлетаю к створке, распахивая её.

Просто боюсь, что сейчас её выломают. Оставят меня без какой-либо защиты.

Пожалуются господину.

А тот непременно заинтересуется подобным происшествием.

Взираю на плотную пожилую женщину, замотанную в тёмно-зелёную абайю. Прячу руки за спиной.

А она аж подпрыгивает от негодования. Дышит тяжело. Часто.

Так, будто пробежала стометровку.

Одаривает меня пристальным взглядом. Оценивающим. Таким колючим, что у меня мурашки бегут.

− Что случилось? – Хлопаю глазами.

− Салям алейкум! – Склоняется в низком поклоне. – Ана эсми Лейла.

Тычет себе в грудь сарделеобразным пальцем. Знакомится.

И я, конечно, не могу ей не ответить тем же.

Старательно растягиваю губы пытаясь улыбнуться.

− Ваалейкум салам. Настя.

Уверена, что моё произношение оставляет желать лучшего. Но понять, наверное, можно.

Я ведь стараюсь. Слышала, как общаются местные. Старательно выговариваю гласные.

Только женщина упрямо машет руками.

Цепляет меня за запястье. Подводит к зеркалу.

И заглянуть туда заставляет.

− Асия. – Говорит утвердительно, а у меня от этого имени всё внутри переворачивается.

Набатом бьёт. Протестует.

И бисеринки пота стекают по позвоночнику. Так, будто бутылку минералки на спину вылили.

Закусываю губу, чтобы не закричать. Сдержаться.

Просто мотаю головой.

Эта женщина. Она ведь не виновата ни в чём.

Это всё шейх. Упрямый и властный, который решил, что весь мир принадлежит ему одному.

И даже я.

− Коллю тамэм? – Озабоченный взгляд останавливается на моём лице.

Пальцы хватают повыше локтя. Чуть встряхивают.

Что-то хотят добиться.

− Я не говорю по-арабски… - Развожу руками.

Понимаю, что хозяин замка специально приставил ко мне именно эту женщину. С ней я не смогу ничего обсудить. Поболтать.

Только потому, что русского языка она не знает. А я-арабского. И договориться будет сложно.

− Меня зовут Настя… - Шепчу, прижимая ладонь к груди.

Так, что перстень с изумрудами оказывается на виду. Прямо напротив женского лица.

Не заметить его невозможно.

− Вы понимаете, Лейла? – Повторяю упрямо.

Вижу, как глаза арабки расширяются. От негодования. От страха.

И вот она уже делает пару шагов назад. Отшатывается.

Шепчет что-то на своём языке, а я не понимаю ни черта. И только интонация сводит с ума.

Заставляет покрыться морозными мурашками. Напрячься.

А потом она просто падает ниц.

Тупит глаза в пол. И шепчет как заведённая.

− Сайи дати…

− Лейла! – Кидаюсь к ней.

Пытаюсь заглянуть в глаза. Рассмотреть получше.

Но она только мотает головой.

Что-то твердит на своём, отказываясь повиноваться. А ещё на перстень косится.

− Вставай, успокойся. – Хриплю, с силой дёргая её за тёмно-зелёный рукав.

Заставляю подняться.

Свожу брови на переносице не понимая, что так напугало арабку.

И расспросить не выйдет – не понимает ни слова.

Она же тем временем косится на перстень с благоговением. Быстрой поступью подходит к шкафу.

Распахивает.

Скользит взором по вешалкам.

А я замираю, ошарашенная красотой и блеском нарядов. И сердце бьётся так часто, что грозит пробить грудную клетку.

Раздробить рёбра.

− Мин фадляк, - передо мной оказывается платье с длинными рукавами.

Расшитое золотыми нитями, оно кажется оперением райской птицы. А ещё, кажется, оно прекрасно подойдёт мне по гамме.

И я согласно киваю.

Отправляюсь в ванную переодеваться. Закрываю дверь, откручивая барашки на кране. И ладонь намыливаю.

Сильно. Так, что она обрастает пушистой пеной. Скрывается из вида.

Раз! И злополучный перстень легко соскальзывает. Ударяется о бортик раковины. Звякает так жалобно.