Или пугает…

Свист в ушах. Кровь бежит по венам.

Но я молчу. Посылаю мысленные проклятия в широкую спину.

И выдыхаю, когда дверь защёлкивается на замок.

− Здравствуйте. - Киваю молчаливому доктору, который приближается ко мне с каким-то пузырьком в руках.

Тот не отвечает. В глазах – раздражение.

Полные губы сжаты.

И я решаю не испытывать судьбу. За дверью, наверняка, подслушивает Хаким.

Ждёт, пока я совершу какую-то оплошность. Впитывает мои слова с жадностью.

Захочет поквитаться.

Сажусь в кресло. Наблюдаю, как доктор колдует над моими порезами.

Обрабатывает раны. И языком цокает, осматривая ступню. Накладывает какую-то повязку, смоченную в тёмном растворе.

Заматывает бинтом.

Встаёт с колен, даже не кивнув мне на прощание. Выходит за дверь, представляя собой огромную тучную кучу.

Оставляет после себя лишь запах лекарств.

И я обнимаю себя руками за плечи. Пытаюсь согреться.

Мне нехорошо. Горько. Одиноко.

А ещё предстоящий ужин с шейхом заставляет нервы зазвенеть как натянутые струны на танбуре.

Минут пятнадцать хожу по комнате, обстукивая стены. Пытаюсь найти хоть что-то, что может навести меня на мысли о побеге.

Изучаю каждую стену в поисках хоть какого-нибудь тайника.

Плюхаюсь с раздражением в кресло. Барабаню пальцами по деревянному подлокотнику.

Испытываю раздражение. Горечь. Обречённость.

Не понимаю, где согрешила, что именно на меня свалилось всё это.

И руки сжимаю в кулаки до хруста.

Обхватываю подлокотник пальцами. С силой. Пытаясь выместить всю боль на этом несчастном предмете мебели.

Ойкаю, когда заноза прокалывает подушечку пальца.

Смотрю на выступившую каплю крови. Хмурюсь.

И холодею, когда пальцы нащупывают какую-то шероховатость в узоре.

Неправильную. С острыми занозами.

Плюхаюсь на колени, рассматривая подлокотник кресла.

В целом он выглядит обычным, если бы не небольшая не состыковка с узором. Как будто можно поддеть чем-то.

А там…

Бросаюсь к туалетному столику, шаря руками по ящикам.

Перебираю многочисленные украшения. Открываю шкатулки.

Осознаю, что шейх Камал подготовился основательно. Приготовил для меня целый ювелирный салон.

Только интересует меня не это.

Цепляю пальцами обычную шпильку, валяющуюся так просто.

Она блестит в полумраке свечей острым кинжалом. Отливает светом. Придаёт сил.

И я аккуратно вставляю её в расщелину на узоре подлокотника. Давлю до щелчка.

Замираю.

И взираю на то, что оказывается на моей ладони.

− Кольцо? – Рассматриваю изумительной красоты перстень, который невесть как оказался в тайнике.

Тяжёлый, сделанный из чистого золота, он кажется очень дорогим. Ценным.

В центре – рельефное изображение пышного бутона розы. Вокруг – цепочка из изумрудов, которые сияют ровными гранями в закатных лучах солнца.

И я на миг задерживаю дыхание. Взираю на эту красоту с благоговением.

Испытываю какой-то трепет. Аккуратно закрываю тайник, надевая кольцо на палец.

Удивляюсь, что оно сидит на мне как влитое. Выставляю руку вперёд, рассматривая драгоценность.

И охаю, когда в дверь раздаётся стук. Громкий. Резкий. Требовательный.

Тяну украшение, стараясь снять его с пальца. Стискиваю зубы. Шиплю.

Но перстень не поддаётся. Сидит на коже плотно. А ещё палец от натуги начинает краснеть. Распухает.

− Аафон? – Крикливый женский голос беснуется за створкой.

Продолжает тарабанить. Выкрикивает нервно.

И я слышу, как по лестнице поднимаются мужские шаги. Тяжёлые. Быстрые.

Наверное, одного из охранников.

Дверь жалобно скрипит.

− Хадретек! – Снова сильный стук.

Так, что зеркало, висящее на стене в золотой тяжёлой раме, начинает покачиваться. Вот-вот упадёт.