Венка на шее пульсирует часто-часто.

А под белоснежной одеждой так гулко стучит сердце что, кажется, я слышу его грохот. Как будто отбойный молоток работает.

Моя грудь в шёлковой сорочке трётся о его мускулы. Соски наливаются желанием. Зудят.

Тело дрожит и пылает, и мне эти ощущения нисколько не нравятся. В них столько запретного. Неправильного.

Низменного.

Того, что не может желать замужняя женщина. Я ведь клятвы Мише давала.

И разум побеждает.

− Я вполне могу идти самостоятельно! – Протестую, трепыхаясь в стальных руках. – Отпустите.

Слишком уж странные ощущения во мне вызывает шейх Камал. Неприличные. Обжигающие.

Это всё Восток с его чарующими ароматами и терпкой сказкой о Шахерезаде. А вовсе не этот мужчина.

Не может быть он.

− Сейчас пойдёшь. – Рычит, перепрыгивая через две ступеньки.

Поджимает губы.

Видно, что моя просьба ему неприятна.

Толкает дверь, внося меня в ту самую комнату, в которой мы встретились. Начали разговор.

− Хаким! - Плюхает в собственное кресло.

− Да, господин? – Ещё одна дверь мгновенно приоткрывается.

Являет нам амбала в чёрном. Как будто он дежурил за ней.

Секунду он смотрит на шейха, не мигая. Наверное, раздумывает, почему я всё ещё здесь, а не в его спальне. Да ещё в таком виде.

Затем – склоняется в поклоне.

Ожидает приказаний.

− Проводи Асию в её спальню. И вызови врача для осмотра. Она… упала. – Старательно подбирает слова.

Разворачивается на пятках своей обуви. Даже не смотрит в мою сторону. Уходит.

Оставляет после себя лишь восточный аромат сладостей. Горечь какой-то травы.

И в груди как будто граната разорвалась.

− Иди! – Хаким жестом приказывает подняться.

Следит за моими движениями с цепким интересом. Скользит глазами по ранам на коленях. Задерживается на перемазанной в грязи ночной сорочке.

И улыбается так мерзко. Нехорошо.

Как будто уже знает, что произошло.

− Сюда. – Распахивает резную дверь, за которой лишь длинный коридор.

На стенах – красивые росписи. Пол выложен разноцветной мозаикой. А ещё тут и там стоят пальмы в кадках.

Придают интерьеру законченный вид.

− Пошли. – Мотает головой. – Сбежать пыталась, кальб? Со мной ты бы была сговорчивее. Была ы моей любимой шармутой…

Тянет руку, липко улыбаясь при этом. Хочет напугать.

Унизить.

Потому что трогать по-настоящему игрушку шейха он вряд ли будет. Побоится.

И мне просто необходимо поставить его на место.

− Была на экскурсии в темнице замка! – Парирую, расправляя плечи.

Не понимаю последнее слово. Чувствую, что перевод мне не понравится.

− И вообще, я принадлежу шейху! А ты – лишь слуга! – Шиплю раздражённой кошкой. – Так что показывай дорогу в мою комнату!

Хаким выдыхает. Оттопыривает губу, решая не спорить.

Боится гнева господина.

Замолкает.

Больше не угрожает. Не глумится.

Но и сочувствовать не пытается. Несётся вперёд со скоростью света. Предпочитает не замечать, что я отстаю.

Ойкаю и морщусь при каждом шаге.

Припадаю на правую ногу, чтобы идти было легче.

Злюсь, что не догадалась попросить у хозяина дворца хоть какую-нибудь обувь.

Останавливаюсь, чтобы передохнуть. Опускаю глаза в пол, выложенный мозаикой. Скольжу взглядом по разноцветным кусочкам мрамора, которые образуют какой-то единый узор.

Восточный. Замысловатый. Очень красивый.

Дышу.

И не замечаю, что осталась в коридоре совсем одна. Хаким убежал вперёд, даже не удосужившись притормозить.

Специально? Или и правда не заметил?

Громкие удары сердца отдают в виски. Отчего-то становится страшно.

По рукам озноб.

А ещё я понимаю, что даже не смогу ни с кем заговорить. Спросить дорогу.

Узнать хоть что-то.