Айлин Лин, Мия Лаврова Уитни. Просто и со вкусом!

Кто-то сказал, что судьба любит эффектные повороты. Моя точно обожает. Не предупреждая, без намёков и подготовки, она просто бьёт поварёшкой по кумполу и смотрит, что ты будешь делать дальше.

Я помню тот вечер до мельчайших деталей. Кухня ресторана «Сильверлайн» гудела как улей. До прихода комиссии Мишлен оставалось меньше часа, и воздух казался наэлектризованным от напряжения. Винт, наш шеф-повар, метался между “станциями”, проверяя каждую тарелку, каждый соус, каждую мелочь с маниакальной придирчивостью. Его обычно смуглое лицо побледнело, а пот стекал по вискам, несмотря на мощную вентиляцию.

– Лиза, где твои равиоли с лангустинами? – прорычал он, нависая над моей станцией.

– Почти готовы, – ответила я, стараясь не показывать нервозность. – Сливочный биск с лемонграссом уже на плите.

Я не могла сдержать гордости. Эти равиоли с необычной начинкой из лангустинов, имбиря и лайма в соусе с нотками лемонграсса были моим авторским блюдом. Точнее, должны были им быть. До того момента, как Винт внезапно изменил меню и без всякого предупреждения включил их в список своих фирменных шедевров.

– Я придумал эти равиоли три года назад в Барселоне, – донеслось до меня его объяснение журналистке гастрономического блога, пришедшей на разведку перед основной делегацией.

Мои руки на секунду замерли над тестом. Три года назад? Серьёзно? Тогда я, видимо, была медиумом, потому что записала этот рецепт в свою тетрадь ещё в кулинарном колледже пять лет назад.

Не в первый раз Винт присваивал мои идеи. Как су-шеф я привыкла оставаться в тени, но сегодня это ощущалось особенно несправедливым. Возможно, потому что сегодня был не просто важный день – это была возможность получить для нашего ресторана заветную мишленовскую звезду. Мою звезду.

Время сжалось и понеслось с безумной скоростью. Я двигалась как автомат: раскатывала тесто для равиоли, готовила начинку, помогала другим поварам, контролировала подачу холодных закусок. Словно кто-то нажал на кнопку ускоренной перемотки.

– Они здесь! – прошипел метрдотель, просунув голову на кухню. – “Мишлен” прибыл!

Сердце забилось где-то в горле. Я проверила биск, добавила щепотку соли флёр-де-сель и капельку хересного уксуса. Идеально.

– Дай попробовать, – Винт возник рядом, протягивая ложку.

Я подала ему соус, напряжённо наблюдая за его реакцией. Лицо шефа прояснилось.

– Неплохо, но чего-то не хватает. – Он вытащил из кармана маленький флакон и добавил несколько капель в кастрюлю.

– Что это? – спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от негодавания.

– Секретный ингредиент, – подмигнул он, помешивая мой соус своей ложкой. – Я не зря получил звание лучшего шефа России. Запомни это, Лиза.

Меня затошнило от запаха, поднимающегося от кастрюли. Резкий, неуместный аромат трюфельного масла. Он испортил тонкий баланс соуса ради показной роскоши. Паника подступила к горлу.

– Но это изменит весь профиль блюда! Биск станет слишком тяжёлым и…

– Не учи меня готовить, девочка, – отрезал Винт. – Знаешь, сколько стоит это масло? Критики обожают трюфели.

В глазах потемнело. Может, от гнева, может, от жары – температура на кухне достигла невыносимых значений. Комната вдруг начала вращаться. Я попыталась схватиться за край стола, но руки не слушались.

– Мне… не очень…

Помню взволнованный возглас стоявшего рядом недавно принятого в штат молодого поварёнка. Помню грохот упавшей кастрюли. А потом – темнота.

***

Первое, что я ощутила, придя в себя, – мягкую подушку под головой. Странно. На кухне нет подушек. Подумав, что меня перенесли в комнату отдыха, я медленно открыла глаза.

И замерла.

Это была не комната отдыха. И не больница. Крошечная спальня с низким потолком, освещённая лишь светом свечи. Старомодная деревянная мебель. Пёстрое лоскутное одеяло, укрывающее моё тело. Моё… тело?

Инстинктивно я подняла руки к глазам и тихо ахнула. Это были не мои тонкие, ухоженные кисти с аккуратным маникюром и маленьким шрамом от первого кулинарного эксперимента. Передо мной были чужие ладони: широкие, с короткими пальцами и обкусанными ногтями.

Комната снова закружилась, но теперь от шока. Я с трудом села на кровати и увидела своё отражение в маленьком зеркале на стене напротив.

Из зеркала на меня смотрело чужое лицо: круглое, с россыпью веснушек, обрамлённое густыми тёмно-рыжими волосами. Я поднесла руку к щеке и отражение сделало то же самое. Ущипнула себя за нос – в зеркале девушка поморщилась.

«Я сошла с ума», – единственная мысль, пульсировавшая в голове. Или это всё ещё обморок и какой-то безумный сон?