Света увидела на комоде черный магнитофон, старого образца, каких сейчас не сыщешь даже в интернете, и рукавом нажала кнопку проигрывания. Внутри виднелась кассета, которая сразу зашуршала бобиной.

Фаина, Фаина, Фаина, Фаина, Фай-на-на.

Фаина, Фай-на-на, ах, люблю тебя, Фаина-Фаина!

Света дернулась и выключила проигрыватель. Почему-то сейчас эта песня звучала довольно жутко.

– Разве Фаина Александровна слушала такую музыку? – удивленно спросила она. Ей всегда казалось, что Фаина-учительница, Фаина-модница, Фаина-кокетка не слушает ничего, кроме классической музыки.

Давным-давно, когда Савельевой немногим было лет пятнадцать, Фаина принесла ей кассету с записями классической музыки. Там были и отрывки из «Реквиема» Моцарта, «Лунная соната» Бетховена, в те юные годы просто поразившая Свету своей грустью, «Времена года» Вивальди и еще с двумя десятками других композиций в шикарном звучании. Та маленькая кассета, которую Фаина записала самостоятельно с каких-то других сборников и альбомов, стала первым проводником Светы в удивительный мир музыки. Это было самым лучшим подарком и кассету она буквально заслушала до дыр.

Современную музыку, будь то «На-На», будь то дуэт «Чай Вдвоем», или Руки вверх!», или тем более разнообразные современный группы и певички-однодневки, Фаина Александровна не переносила на дух. Савельева хорошо это знала. Может быть лучше самого Алеши. Проще было представить Филиппа Киркорова в образе дипломата министерства иностранных дел России, чем Фаину танцующую под «Выбирать чудо» Нюши или «Зеленые волны» Zivert.

– Пошлятина, – изрекла она как-то при Светке, когда то ли на радио, то ли по телевидению заиграла песня Кая Метова «Position number 1». – Как это может нравиться?

– Поколение меняется, – ответила ей Савельева и взгрустнула. Она сама любила ретро-музыку и с каждым годом все больше и больше разочаровывалась в современных композициях, понимая, насколько сильно падает уровень и качество музыки. Даже нынешние каверы на известные треки, которые в большом количестве клепали новые звезды с двадцатых годов, уступали по качеству каверами, которые пусть и редко, но появлялись в нулевые годы.

А когда на одном из сборных концертов передавали песню Стаса Костюшкина «Женщины я не танцую», и Фаина случайно оказалась в гостях у Светы, то пожилая женщина попросту ужаснулась увиденному.

– В наше время, если бы такое музыкальное чудо появилось на «Песне года», на следующий же день вся редакция была бы вышвырнута из «Останкино» в 24 часа и на пушечный выстрел не подпущена потом больше никогда к музыке!

На экране бывший солист дуэта Чай вдвоем, так сильно нравившегося Свете в начале 2000-х, танцевал с голым торсом перед рядами перевозбужденных женщин, примерно возраста Светы. Ничего красивого в танце, Савельева, действительно не находила. А идиотская улыбка на лицах и полная потеря чувства собственного достоинства у некоторых поклонниц приводила в смущение.

И вот только что на всю квартиру солисты модной в девяностые группы пели песенку про Фаину. Они вопрошали про ее серебристый смех, и эта фраза звучала особенно жутко, если посмотреть на нарисованную помадой улыбку мертвой учительницы.

Тишина комнаты нарушалась редкими всхлипываниями Алеши у тела матери. Света хотела было достать кассету из магнитофона, но вовремя спохватилась.

– Алеша, ты уже брал кассету?

– Что? – тот поднял красное от слез лицо и недоуменно посмотрел на ночную спутницу.

– Кассету доставал? Трогал руками?

– Нет, я только… только выключил магнитофон. Не знаю, откуда он.