На всякий случай она себя ущипнула, словно маленький ребенок, проверяя точно ли не спит. Кожу больно стянуло. Ну конечно, недостаток воды, как поучала та занудная ведущая. Обезвоживание.

Нет, она не спит. Но кто может ломиться в дверь так поздно? В доме пожар? И вообще сколько времени?

Светка зажгла ночник и поглядела на часы. Стрелка только-только приблизилась к двум часам. Значит, пока еще ночь.

Постепенно она начала приходить в себя и понимать окружающую реальность. Расстроенная, она пришла домой, долго плакала, не находила себе место. Пыталась чем-то заняться. Читала, смотрела телевизор. Потом выпила рюмку коньяка, который случайно затесался в буфете. Потом еще одну. От переживаний, ее кажется сморило, и она решила лечь спать пораньше. Жуткий день должен был поскорее закончится. Света не помнила точно, сколько времени было, когда она легла, но скорее всего где-то не больше половины одиннадцатого. Получается, она проспала несколько часов и проснулась от кошмара. А затем кошмар ожил, и кто-то стал стучать в ее дверь среди ночи.

– Кто там? – спросила она, выйдя в сумрак коридора.

В дверь снова постучали. Слышался чей-то взволнованный голос за дверью. Вроде ее звали по имени.

Она подошла ближе и глянула в глазок. На лестничной площадке, залитой светом, мелькал силуэт мужчины. Лицо его было размыто, но в облике было что-то знакомое.

– Кто там? – повторила она свой вопрос.

– Светлана! – закричали за дверью так, что Светка в испуге отпрянула. – Светлана Александровна! Откройте! Это Алешка! Откройте, пожалуйста!

Алешка? Какой еще Алешка? Она поначалу ничего не поняла, но потом постепенно вспомнила.

Алеша – сын Фаины Александровны, бывшей школьной учительницы, жившей в сталинке напротив Светиного дома. Когда еще была жива мама, она часто общалась с этой женщиной, а когда-то давно Фаина даже сидела с маленькой Светой дома. Да, это действительно было давно. С тех по прошло больше двадцати лет, но казалось было только вчера. А Алеша… Алеша всегда казался ей странным. Мама говорила, что у него была то ли шизофрения, то ли тяжкий алкоголизм на фоне регулярной депрессии. Отца его Фаина Александровна не знала. Гипотетически он где-то был, но кроме ее самой никто его больше не видел. И опять же кроме ее, никого больше на свете у великовозрастного ребенка Алеши тоже не было. Жил он отдельно, в небольшой квартире в квартале от них, и часто приходил к матери, помогая ей по дому. Света толком не знала, работал он где-то или нет, да и чем вообще занимался в своей непростой жизни. Одно было доподлинно известно, что он регулярно лечился в психбольнице, а в остальное время шатался по микрорайону и доводил до белого каления прохожих и продавцов супермаркетов своими излюбленными теориями заговора.

Что ж, не самая удачная компания для совместного времяпрепровождения ночью.

Света осторожно приоткрыла дверь, и в небольшой проем сразу просунулась всклокоченная голова Алеши.

– Светлана Александровна!! Помогите!

Он очень любил ее отчество и чуть ли не при каждой встречи подчеркивал, словно делая некое открытие, что оно одинаковое вместе с его матерью. Света была для него чем-то вроде доброго знамения, и он разве что руку ее не целовал, стоило им встретиться перед домом. Савельева предпочитала избегать таких встреч, хоть и чувствовала к нему что-то вроде жалости.

– Я вас встречаю и значит у мамы все будет хорошо, – сказал он ей однажды. Был поздний вечер, и его диковатые глаза особенно ярко блестели в свете фонарей. Свете даже стало не по себе. Она боялась, что если вдруг с мамой что-то случится, как бы в воспаленном сознании Алешеньки сынка она не оказалась виновной. Психи они такие, и с ними лучше держать ухо в остро.