– Простите, господин полковник… – Макс поперхнулся. – Простите, Анатолий Сергеевич, я счёл этот эпизод несущественным, брехнёй, проще говоря, и не стал проводить расследование.

– Не я ли тебя учил, что любую информацию нужно не только фиксировать, но и проверять? И что в нашем деле несущественного не бывает?

– Вы, Анатолий Сергеевич!

Карачун отхлебнул горячего чаю, поморщился, и с тоской посмотрел на стоящий в углу кухоньки холодильник, в котором, наверняка имелось всё необходимое для приготовления стаканчика крепкого ароматного «кофе».

– Так что же ты делал двое суток, пока наши дальневосточные коллеги прочёсывали сопки? Бамбук курил?

– В Приморье бамбук не растёт, – возразил Макс. – По крайней мере, в тех местах, куда вы меня заслали.

– Не заслал, а отправил с ответственным заданием. Ты на вопрос ответь.

– Принимал посильное участие в поисках вашего школьного товарища, – соврал Макс, не моргнув глазом.

На самом деле он двое суток трахал Лизоньку, замещая улетевшего за подмогой Антона. В той самой землянке, положение вещей и приборов в которой нужно было обязательно сохранить до прибытия основных уфологических сил в полной неприкосновенности. Оказалось, что секс Лизе нравится, пожалуй, не меньше уфологии. Несмотря на свою молодость, она знала и умела многое. Макс даже подозревал, что подобного опыта у Лизы в её двадцать с небольшим было больше, чем у него в его двадцать с большим.

– Посильное, – хмыкнул Карачун. – Прокол, Макс. Это называется: прокол. Но убивать тебя за него я не буду. Я и сам допустил много проколов в этом деле.

– Вы имеете в виду смерть профессора Москаленко?

– Нет. Предотвратить его смерть мы бы всё равно не успели. А вот с Вошкулатом… Арсен ведь намекнул мне, что дело касается находки на Дальнем Востоке. Нужно было тебя в Степной, а кого-нибудь – в Собачки отправить. Может быть, тогда и Вошкулат никуда бы не делся.

– Ошибочка, господин полковник, то есть, Анатолий Сергеевич. Если бы этот «кто-нибудь» вылетел в Собачки одновременно с моим вылетом в Степной, то добрался бы до места, учитывая разницу во времени, только к вечеру пятого июля. И это в лучшем случае. Приплюсуйте сюда полное незнание маршрута, возможные задержки рейса на Артём, поломки маршрутного автобуса. А Вошкулат исчез пятого в полдень. Или утром. На таймере видеописьма стояло восемь пятнадцать, am.

Карачун почесал щетинистый подбородок и задумчиво произнёс:

– Где же вы теперь, друзья однополчане?.. – и в упор посмотрел на Макса: – Ты диск с видеописьмом Вошкулата изъял?

– Само собой.

– Молодец. Завтра его и пакетики с образцами в лабораторию. Прямо с утра. А сейчас по порядку. Что мы имеем в деле?

– Два мёртвых профессора и один исчезнувший, – поторопился с ответом Макс.

– Хронологически, – жёстко приказал Карачун.

– Несчастный случай с профессором Бугаевым.

– Или убийство, замаскированное под автокатастрофу. Скорее всего, убийство. Я вчера в Степном побывал. Дела Бугаева и Москаленко объединили в одно, и занимается им Стас Сокольский, ты его должен знать.

– Естественно, я его знаю. На полицейских курсах в одной группе обучались. Но он же опером был.

– Был. Теперь следак. И неплохой, между прочим. Много чего интересного нарыл. Например, то, что «Лексус» Бугаева за день до аварии вышел с СТО в идеальном техническом состоянии и никак не мог заглохнуть на том злосчастном переезде. Техническая экспертиза предполагает то же самое. Кроме того, на плече Бугаева зафиксирован след от внутримышечной инъекции. Правда, ни яда, ни снотворного, ни какой иной дряни, которой можно человека обездвижить или обезволить, в крови Колькиной патологоанатомы не обнаружили. Зато обнаружили в крови и костях кое-что, чего там быть в принципе не должно. Интересный факт: в крови и костях Арсена также найден этот элемент.