Дым, наконец, рассеялся, и я очутилась нос к носу с невысоким пожилым мужчиной в потертом костюме. На его голове набекрень сидел старомодный цилиндр, на тулье красовались круглые очки-консервы. Мужчина приложил к сердцу руку в кожаной перчатке с обрезанными пальцами, наклонил голову и осведомился:

– Имею честь видеть госпожу Верден?

– Да, это я, – сказала я с облегчением, увидев перед собой человека из плоти и крови – пусть и странно одетого, но имеющего вполне дружелюбный вид. – Добрый день.

Но радость моя была преждевременной, потому что мужчина вдруг нахмурился и потребовал:

– Позвольте ваш паспорт и направление от Департамента образования.

– Сначала мне бы хотелось узнать, с кем я имею дело и по какому праву вы просите меня об этом, – я не стала скрывать недовольство столь бесцеремонной просьбой.

Мужчина вздохнул и как будто бы устыдился, потому что ответил гораздо любезнее:

– Меня зовут Стефан Степпель. Я директор местной школы. Простите, что встречаю вас такими словами, но дело в том, что вы… – он замялся, – несколько не та особа, которую я ожидал.

Господин Степпель молниеносным взглядом оценил мое простое, но хорошо сшитое платье и дорогой жакет. Модная шляпка тоже не осталась без внимания. Он слегка нахмурился, показывая недоумение. 

Да, верно: учителя обычно не могут позволить себе одеваться в лучших столичных магазинах. Но я придавала большое внимание внешнему виду. Кроме того, гардероб – это все, что осталось от моей прошлой безбедной жизни.

– И кого же вы ожидали увидеть? – Я не желала смягчаться. Пусть я лишь две недели назад закончила учительские курсы, и этот человек мне в отцы годится, и он мой будущий начальник, придется сразу дать понять, что со мной нужно считаться. Я учительница, и если хочу добиться уважения от будущих учеников и их родителей, то должна в первую очередь добиться уважения от коллег.

– Даму гораздо старше и более опытную, – признался господин Степпель таким виноватым голосом, что я почти простила его. – Кроме того, в соседних городах орудует немало мошенников, вот поэтому я и решил… так сказать, удостовериться на месте.

– Я не так уж молода. Мне двадцать четыре. Что ж, вот письмо из Департамента образования, рекомендации. Диплом, свидетельства.

Я протянула пухлый конверт; господин Степпель вновь рассыпался в извинениях, но все же конверт вскрыл и самым внимательным образом ознакомился с его содержимым.

Пока он изучал документы, я изучала господина Степпеля и согласилась с характеристикой, которую дала ему моя капустная попутчица: несомненно, чудак. Но не лишенный хитринки: об этом говорили его прищуренные глаза, которые лукаво посверкивали из-под мохнатых седоватых бровей, острый нос да особый рисунок морщин вокруг лягушачьего рта.

На учителя, тем более на директора школы, он походил еще меньше моего; не представься он, я бы решила, что этот человек – владелец антикварной лавки, который готов вам впарить дешевую статуэтку по цене в десять раз выше ее стоимости, да еще и надует при расчете.

– Ага, ага, – удовлетворенно хмыкал господин Степпель, вчитываясь в мелкие буквы. – Ооо, вы закончили академию Одаренных! Вы сенситив!

Он оторвался от листка бумаги и уставился на меня с новым выражением – теперь в его глазах несомненно мелькало уважение, которого я так добивалась.

– Значит, будете преподавать новый предмет со знанием дела. И что же вы умеете? Вы пиромансер, повелительница огня? Или электромансер? Или зоомансер? Детям бы это понравилось. У нас есть живой уголок в школе, и…