Другое дело – дети. Они охотнее верят в то, что любая вещь и природное явление кроме материального воплощения имеют незримую эфирную копию, и весь мир вокруг пронизан эфирными токами и полями, управляя которыми можно менять реальность. 

Поэтому Департамент возлагал большие надежды на новую образовательную программу. И я была среди тех, кто должен нести прогрессивные знания и убеждения в массы.

Надеюсь, я преуспею на этом поприще.

Остаток пути до своей станции дама молчала, и вскоре поезд остановился в Шваленберге, где дама и сошла. Она попрощалась со мной сухо и бросила напоследок настороженный взгляд, который меня неожиданно уколол.

***

Солнце уже клонилось к западу. Его лучи прыгали по стенам и полу купе. Я рассеянно смотрела в окно, на вокзальную суету последнего крупного города северного направления королевства. 

Снаружи сновали носильщики, путешественники докуривали сигары или возились с замками чемоданов. Торговцы разносили напитки и пирожки. Заиграл оркестр; вдалеке весело перекрикивались дети.

Интересно, как скоро я начну скучать по кипению жизни большого города? Ведь ничего подобного не будет в той глуши, куда я направляюсь.

Сошли последние пассажиры; в мой вагон никто не сел.

– Не желаете размять ноги? – предложил кондуктор, заглядывая в купе. – Мы простоим здесь минут двадцать; будем пропускать Северо-Западный экспресс, у него приоритет в движении. Но не беспокойтесь, потом нагоним расписание. Задержки не будет.

Я с готовностью поднялась, вышла в узкий коридор, спустилась на платформу и жадно втянула прохладный воздух. Он был пропитан паровозной гарью и ароматом мазута, но мне нравился этот запах, потому что навевал мысли о путешествиях и приключениях.

Мы стояли на втором пути; я хотела перешагнуть через рельсы и дойти до здания вокзала, чтобы купить леденцов, но кондуктор придержал меня за рукав:

– Осторожно, госпожа! Слышите? Северо-Западный экспресс приближается.

Рельсы тут же загудели, раздался пронзительный свист, и мимо нас, грохоча, содрогаясь и дыша раскаленным паром, на полной скорости промчался поезд.

Локомотив был выкрашен ярко-синей краской; за стеклом я успела разглядеть машиниста в зеленой униформе и алые отблески топки на потолке. Следом весело простучали колесами три желтых пассажирских вагона первого класса, несколько зеленых вагонов второго класса, а последним был прицеплен выкрашенный серым почтовый вагон, обшитый стальными листами, с окнами-амбразурами как в военном форте.

– Что это такое? – удивилась я вслух.

– Специальный бронированный банковский вагон, – пояснил станционный служащий, который стоял возле полосатой будки на платформе. – Раз в месяц везет золотые слитки для отправки в заморские банки. Внутри вагона – охрана с ружьями. Если грабители сунутся, им не поздоровится. Поезд едет без остановок до самого побережья; остановится на заправку водой и углем лишь однажды, в небольшом городке Крипвуде, через час езды к северу отсюда.

– Я как раз направляюсь в Крипвуд! – оживилась я. – Буду там работать по направлению от Департамента образования.  Чем еще известен этот город?

– Да ничем. Не повезло вам, госпожа. Глухое место, скукота. Туманы, леса, болота. Дыра дырой. Новые люди туда редко едут, а если и едут, то скоро возвращаются; прижиться там не каждый сумеет. Чужих местные не привечают.

Он посмотрел на меня сочувственно. Я пожала плечами и двинулась к прилавку у здания вокзала.

Да что они все заладили – дыра, глухомань, не повезло! Такие слова не настраивают на радостное ожидание.