Трое таких вот светловолосых, ещё не познавших отчаянных бед, девочек стояли рядом с постоялым домом и рисовали на песке животных, пользуясь магией ветра. Они были ещё малы, чтобы посещать школу, оттого их речь звучала неграмотно и неуверенно.

– Сьто ты рисуешь? – Девочка, стоявшая посередине, привстала на цыпочки, стремясь лучше разглядеть художества подруги.

– Это флоник, я его в ширке видела. – С податливостью карандашного грифеля тонкая струя воздуха дорисовывала большие уши ровному овалу.

– Никогда там не была. Папа обещал нас с мамой туда сводить в прошлом году, но так и забыл про своё обещание. Говоря, что был занят работой. – Финальное слово она высказала с хрипотцой, пародируя голос отца.

Мимо них быстро прошагал Арсений; глядя под ноги и стараясь не замечать окружающих, он направлялся к дому.

– Вон смотри, идёт новенький. – Молчавшая до этого девочка, как хорошо воспитанный человек, не стала тыкать в прохожего пальцем, а лишь указала на него быстрым кивком задранного вверх носика.

– Не шмотри на него. – Девочка, находившаяся в центре, резко повернулась, к расположенной по левый бок от неё, подруге.

– Пучиму? – Девочка, рисовавшая слоника, решила тоже присоединиться к беседе.

– Я слышала, как мама сказала папе, что такой красивый парень в нашем селе всех девок перепортит. Так что не смотри на него, а то испортишься.

– Испорчусь? Как молоко фто ли? – Она дорисовала слона и готова была выслушать все аргументы подружки.

Но их не последовало:

– Нежнаю. Мама папе, об этом ничего не говорила. – Она опустила голову и начала смотреть на свои маленькие пальчики рук, судорожно перебирая ноготками.

Арсений, невольно услышав разговор, едва не расхохотался прямо на крыльце, но привитые с детства манеры и сдержанность позволили ему обойтись лишь лёгкой улыбкой.

Дома его дожидалась мать, занятая утренней уборкой. Он не ожидал застать её, думая, что она уже давно закончила и пошла на рынок. И поэтому был несколько озадачен, когда открыл дверь и услышал:

– К тебе клиент. Уже второй час тебя дожидается. Я отправила её в твою комнату. – Мокрые тряпки бодрым вальсом кружились вокруг Марии, оттирая до блеска и без того уже изрядно чистый пол.

– Мам, ну сколько раз тебе говорить, что не надо пускать людей в мою лабораторию: там реагентов столько, что можно роту солдат отравить или целую улицу взорвать. – Встревоженный фактом незваного гостя в своей спальне, он суматошно зашагал к двери собственной комнаты, оставляя грязные следы на ещё мокрых досках.

– Ой, да ладно. Женщина выглядела очень приличной, вряд ли она станет там у тебя копаться и уж тем более что-то воровать. – Когда Арсений проходил мимо, она шлёпнула его по заду мокрой тряпкой, сжимаемой в правой руке, оставив на его штанах влажное пятно.

Мать оказалась права: когда он зашёл в спальню, то увидел мирно сидящую на кровати даму лет тридцати, одетую в дорогое платье. Бледность её кожи и в особенности лица только слегка покрытого пудрой, отчётливо говорили о её принадлежности к высшему сословию. Красть что-то ей действительно не было нужды – возникни у неё необходимость, она смогла бы купить все зелья и ингредиенты в столе Арсения. Тонкие длинные пальцы девичьих ухоженных худощавых рук явно демонстрировали, что никогда не знали физического труда, зато регулярно отрабатывали партии на пианино.

Увидев вошедшего Арсения, она приободрилась, но и заметно занервничала. Сначала гостья захотела встать с кровати, но едва приподнявшись, решила остаться на месте, опустившись обратно на покрывало.