Через несколько метров алхимик оказался близок к сумке на столько, что смог притянуть её телекинезом. Тяжёлая поклажа оказалась в руке, вот только для того чтобы достать эликсир нужно было время и обе свободные руки, а монстр явно был готов к атаке в любую предложенную ему паузу.

Продолжая атаковать лишь левой рукой, Арсений взял зубами сумку (те заскрипели и болезненно кольнули в мозг недовольные её массой) и свободной рукой полез за эликсиром. Там были только исцеляющие растворы, так что искать, долго не пришлось. Резко отбросив в сторону, мешающий в данный момент мешок, он откупорил сосуд и окатил содержимым рану, держа на пределе мощности магический щит способный дать ему лишь несколько мгновений безопасности.

Располосованные мягкие ткани и кожа быстро срастались вновь, словно сшиваемые шёлковой нитью порванные простыни. Тварь пробила защиту с третьего удара и пролетела над плечом успевшего вовремя присесть Арсения. Развернувшись, чтобы напасть вновь, оно получило по морде куском льда, пущенным из рук исцелившейся жертвы.

Охотник выдержал удар, даже все его клыки оказались на месте, но Арсений больше не собирался отдавать лидирующую позицию в битве. Он продолжил атаковать, закружив тварь в потоках могучего ветра: опавшие листья, сломанные ветки подлетели с земли, затягиваясь в круговорот воздуха. Кроны деревьев стали пригибаться, наклоняясь в сторону маленького смерча. Даже дождь перестал падать на землю в месте сражения – все капли затягивало в разрушительный хоровод магии.

Существо вращало и крутило в самом эпицентре, оно получало всё больше и больше ран: слышался хруст суставов, кровь всё сильней окрашивала вихрь в красный цвет. Арсений подготовил финальное заклинание – он бросил ослабленного противника на прочную ветвь, вошедшую прямо в сердце и пронзившую тварь насквозь.

Подождав несколько секунд, дабы убедиться, что монстр больше не шевелится, он аккуратно подошёл к его телу, опасаясь, что тот всё же может вскочить. Но хищник был абсолютно мёртв, и даже если бы он остался жив его тело было в таком состоянии, что просто не смогло бы двигаться. Арсений присел, прикоснувшись рукой к его черепу.

(Ну и монстрюга! И как мне только удалось выжить! Так, больше в лес я в одиночку не хожу.)

Крепко схватив правой рукой челюсть существа, он второй рукой ухватился за один из его зубов и, расшатывая и таща его изо всех сил, вырвал громадный, длинной и толщиной больше пальца, клык.

(А это будет моим трофеем. Показывать его родителям я, конечно же, не стану, а вот перед друзьями можно будет похвастаться. Главное успеть убраться из этого леса пока на меня ещё кто-нибудь не напал. Где там моя сумка?)

Практически всё в нашей жизни мы познаём с возрастом – рождаясь, мы даже не обладаем всеми базовыми навыками, и совершенно лишены хоть каких-то знаний. Всё что мы знаем и умеем, приходит к нам исключительно с возрастом и некоторых вещей нам не познать, пока мы полностью не расстанемся с детством: детям совершенно не ведомо отсутствие свободного времени, они не признают спринтерского темпа жизни. Им абсолютно не понятно как можно запланировать на завтра дюжину дел и не успеть сделать ни одного. Но главное дети не знают отчаяния – сложно разочароваться в жизни, когда она только начинается. Невозможно почувствовать себя неудачником и опустить руки в тщетных попытках достичь успеха, когда ты ещё ничего по-настоящему в жизни не начинал. Ребёнок не раскиснет, оглянувшись на своё прошлое и поняв, что к своим годам он так ничего существенного и не добился. Но главное, они не могут совершить непоправимых ошибок: им ещё только предстоит делать важные выборы, оплошав в которых можно сломать себе всю дальнейшую жизнь.