– Бэк! – Женька снова посмотрел на пса, в надежде, что тот все же отзовется, но пес даже не шелохнулся. – Надо что-то еще предпринять. – Женька сел за стол рядом с дедом и принялся накидывать себе в тарелку вареников с сыром. – Взбодрить. Чтобы грусть быстрее уходила.

– Мысли уже есть?

– Буду брать его с собой. Хватит ему одному здесь на веранде лежать. Бабушка мне задание на лето дала – кролей кормить утром и вечером. Вот и будем это делать вместе. Прямо сейчас и пойдем.

– Добро, – согласился дед.

– Сам не пойдет, – заявила баба Нина, подсыпая в тарелку следующую порцию дымящихся вареников. – Вон он, лежит себе да и лежит уж который день. Никто ему нипочем. Гулять не ходит, никого не слушает, кормим насильно, а ты говоришь, с собой возьмешь.

– Если надо, на руках понесу! – раздухарился Женька.

– Тяжеловат он. Не поднять тебе будет.

– Раз-бе-рем-ся, – по-обычному растягивая слово, проговорил дед Миша.

Женька всегда был уверен, что дед знает ответы на любые вопросы и может найти выход из любой ситуации. «Раз-бе-рем-ся», – каждый раз говорил он, когда что-то не клеилось. Дед Миша замирал на секундочку и тут же снова оживал: «Вот, смотри сюда». Женька знал, если он говорил «раз-бе-рем-ся», а потом «вот, смотри сюда», значит, решение есть.

Дед Миша встал из-за стола, чмокнул бабу Нину в пышную щеку «за вареники», а потом нагнулся и шепнул Женьке на ухо:

– Жду в штабе.

Штабом им служил сарай.

– Пароль, – послышалось из-за двери.

– Пирожки с капустой.

– Заходи!

Женька вошел внутрь и остановился.

– Вот, смотри сюда! – Дед Миша продемонстрировал находку.

– Это что, детская коляска? – удивился Женька.

– Мамки твоей. – Дед выставил перед ним красно-белый агрегат. – Раз решил пса с собой таскать, так вот и вози его на коляске, пока он сам не захочет за тобой идти.

– Спасибо, деда! – поблагодарил Женька, уже по-взрослому обнимая его за плечи.

– Владей! Если что, зови всех, подсобим.

Уже через полчаса Женька с папиной помощью перетащил пса в коляску, нагрузил ее кормом и водой и отправился на задний двор. Кроличьи клетки выстроились в два ряда. Женька толкал коляску перед собой по длинному и широкому проходу между клетками и болтал без остановки:

– Представляешь, деда Миша завел сто пятьдесят кролей. Вот это Черныш, – Женька указал на черного лохматого кролика в очередной клетке, – а рядом Ночка. Видишь, как уплетают за обе щеки. Тебе тоже не мешало бы подкрепиться. Что скажешь? Молчишь? Ладно.

Женька толкал коляску к следующей клетке, продолжая знакомить пса с жителями кроличьего города. Серопят, Белка, Стрелка… Он давал имена на лету и тут же на лету их забывал.

– Видишь, всех как-то зовут, – объяснял Женька. – Давай и тебе выберем кличку, – предлагал он и продолжал представлять псу следующих питомцев.

В последней клетке обитали два белых кролика. Женька поставил коляску на тормоз и набрал в руки травы.

– Снежок и Снежинка, – громко произнес он. – С ними тоже не хочешь знакомиться?

Что произошло дальше, Женька не понял. То ли кролики в этой клетке слишком громко шуршали сеном, то ли запах был сильнее, а может, еще что-то, но пес, который до этого момента безучастно лежал, свернувшись калачиком, вдруг поднял морду и посмотрел на клетку. Поднялся. Пытаясь выпрыгнуть, неловко вывалился из коляски, встал на лапы и подошел поближе.

Долго сидел, следил за тем, как белые шкурки снуют из одного угла в другой, и что-то бурчал на собачьем. Не лаял, не выл, а именно бурчал.

Сначала растерянный Женька стоял с охапкой травы и боялся пошевелиться, но потом все-таки решился и сел рядом с псом прямо на землю.