Нехотя делаю то, что он просит, и кончика носа тут же касается, вероятнее всего, бумажка с пробником. Надо сказать, приторным, очень приторным пробником.

- Нет. Слащаво.

- И мне тоже. А вот этот?

Вдыхаю хорошо знакомый запах, и улыбка самопроизвольно появляется на моем лице – такой туалетной водой пользуется папа. Открываю глаза, попадая взглядом на улыбающегося Алмазова.

- Нравится?

- Да, я знаю этот запах. Он такой… мужской. В общем очень вкусный.

- Прям вкусный?

- Ну мне вкусный. Хотя, он может такой только на определенном человеке. Ну знаете, при соприкосновении с кожей запах меняется и становится… индивидуальным. Наверное, так.

- Но тебе нравится, я правильно понимаю?

- Да.

- Отлично, наши вкусы совпадают, - какая-то секунда и улыбающийся Сергей Александрович тянется рукой в карман, достает оттуда хорошо знакомый мне флакон и демонстративно брызгает туалетной водой на свою шею.

Развел как лохушку, паскуда недобриллиантовая.

- А важное мероприятие, то есть день рождения вы выдумали?

- Не совсем так. День рождения выдумал, мероприятие – нет. Сегодня футбол, Россия – Германия. А встречаюсь я в баре с друзьями. Так что давай продолжим работать, крошечка моя, в темпе вальса. Но я буду скрашивать твои серые больничные будни, делая тебе иногда приятно, например, вот так, - берет историю болезни со стола и начинает ей обмахивать себя.  – Вкусно же?

- На вас нет.

- В тебе говорит обида за Мудаченкова. Но все пройдет, я разрешаю тебе сделать мне кисло.

- Обязательно.

- Ну все, пошли принимать больного. У него такие тофусы, прям сказка, круче, чем в учебниках.

Тофусы, как и больной, действительно оказались круче, чем с учебника. Классика в живую. Я даже позабыла о своем фиаско, уж очень интересный больной попал к нам в палату. Почувствовала себя даже какой-то окрыленной. Такого нигде не было, ни в больнице при университете, ни у папы в клинике. Да что там, я как одержимая стала фотографировать «шишки», мотивируя свои действия какой-то научно-исследовательской работой по подагре. И еще какую-то чушь несла больному. Благо тот оказался очень сговорчивым и милым дядечкой, без толики наглости.

К концу рабочего дня я окончательно отпустила утренний инцидент. Но не забыла. Ровно в пять мы закончили рабочий день. Алмазов ушел, если не сказать убежал, первым. Правда встретились мы с ним у ворот больницы.

- Я тут подумал…, - почесывая затылок, слегка улыбаясь произносит Сергей Александрович, шагая вместе со мной.

- Подвезти вас к метро? – интересуюсь скорее больше шутя, но я уж точно никак не ожидала, что он не шутит.

- Было бы неплохо. А еще лучше до бара. Сэкономлю на такси, значит больше куплю гренок в баре. С чесноком и сыром. Вкусные, кстати.

- Рада за ваши гренки, - еще бы понять, когда он серьезно говорит, а когда нет.

- Ну что, подвезешь? У меня для тебя еще подарок, - тычет драным пакетом, от чего на моем лице невольно появляется улыбка.

- Ну давайте попробуем.

Молча дошли до машины, и также не говоря ни слова, я выехала со стоянки.

- Не хочешь со мной в бар? – неожиданно произносит он, от чего я невольно поворачиваю к нему голову, напрочь позабыв о дороге.

- Конечно же, нет, - резко произношу я, и тут же устремляю взгляд обратно. - Не знаю и знать не хочу, что я вам там говорила, находясь под какой-то дурью, но я не хожу по барам. Это был единичный случай, глупостью с моей стороны, приправленной эмоциями от подслушанного разговора родителей. И я не оправдываюсь перед вами. Просто это действительно так.

- Почему?

- Что почему?