– Что ж, – заметил Фокс, – до этого момента они все согласны друг с другом.
– А вы заметили, что они начали осторожничать, когда речь зашла о том, как Джейн Харден взяла шприц с антигангренной сывороткой? Ей самой стало не по себе, когда коронер задал об этом вопрос. Вот это место:
«Коронер. Вы передали доктору Томсу шприц с антигангренозной сывороткой?
Медсестра Харден (после паузы). Да.
Коронер. Вы при этом не замешкались или не произошло ли чего-нибудь иного?
Медсестра Харден. Да, я помедлила. Шприц был уже наполнен, и я хотела убедиться, что это тот, который требуется.
Коронер. Вы не ожидали, что он уже приготовлен?
Медсестра Харден. Я неважно себя чувствовала и секунду колебалась, а затем сестра Бэнкс подсказала мне, что надо взять большой шприц и передать его док-тору Томсу».
Вызванный повторно Филиппс заявил, что задержка не имела существенного значения. Медсестра Харден плохо себя почувствовала и потеряла сознание.
«Коронер. Мне стало известно, что вы были лично знакомы с усопшим.
Медсестра Харден. Да».
Аллейн положил стенографический отчет.
– Вот это обстоятельство. Все выглядит совершенно естественно. Но я чувствую, как возрастает напряжение, когда о нем заходит речь. – Он немного помедлил и с расстановкой добавил: – Если бы не Томс, никто бы не узнал об инциденте.
– Я заметил, сэр. Мистер Томс, давая показания, проговорился, а потом как будто пожалел, что сказал лишнее.
– Именно.
Фокс внимательно посмотрел на него.
– Судя по тому, что нам известно, эта девушка испытывала сильное душевное волнение. Был мужчина, которому она писала и с которым, как мы понимаем, у нее имелась связь. Она рассчитывала на постоянное взаимопонимание – это вытекает из ее письма, – но ничего не получилось, и девушка пригрозила убить его. А он – тут как тут, на столе.
– Очень драматично, – усмехнулся Аллейн. – То же самое с небольшими поправками можно отнести к сэру Джону Филиппсу.
– Да, – согласился Фокс. – Не исключено, что они в сговоре.
– Нет-нет, до тех пор пока мы не получим отчет экспертов, я категорически против всяких догадок. Я никого из этих людей не допрашивал. Вы же знаете, я считаю, что до завершения дознания нельзя выдвигать никаких суждений. Пусть дознание проводится непредвзято. Вскрытие может ничего не показать, и в таком случае нам лучше незаметно исчезнуть.
– Верно, – мрачно согласился инспектор.
– Сейчас мы только отмечаем интересные факты, которые пригодятся в дальнейшем. Факт первый: сестра Харден и антигангренозная сыворотка. Факт второй: странное поведение сестры Бэнкс. Эта особа ведет себя как каштан на сковороде – готова в любой момент самопроизвольно вспыхнуть. Но так и не вспыхнула, зато умудрилась внедрить в умы присяжных подозрения. Меня поразило, что она открыто ненавидела покойного министра внутренних дел. Презрение сквозило во всех ее отзывах о нем.
– Наверное, левая радикалка, – предположил Фокс.
– Похоже на то.
– Может, он и с ней крутил роман?
– Полно, Фокс. Она для этого не очень подходит.
– У людей бывают очень странные причуды.
– Да, но давайте не будем строить предположений.
– Хорошо, сэр. А каков наш третий факт?
– Вышеупомянутое обстоятельство. Необыкновенная замкнутость старшей медицинской сестры Мэриголд в моменты, когда речь заходит о ее подчиненной Бэнкс. У меня сложилось впечатление, будто в ней бурлит информация, которую она всеми силами старается удержать в себе. «Из меня ее клещами не вытащить, а вот если бы были клещи…»
– А сам сэр Джон?
– Agitato ma non troppo [5] и был неестественно тих. Сэр Джон из кожи вон лез, внушая окружающим, что сам готовил инъекцию гиосцина.