– Да, Анчутка, давай сейчас. Сами то мы на такое расстояние от воды отойти не можем, а из местных никто ничего нам не расскажет. Да и тебе Антонина ничего объяснять не будет, ну или у с условием, что ты не трепался. Сам знаешь какие ведьмы скрытные, – подхватили озерницы уговоры водяного.

Анчут мялся в нерешительности.

– Да боится он, девки, не видно разве? Низшая нечисть, мелкий бес – чего с него взять?

– Ничего я не боюсь! – обиделся Анчут, – Просто неудобно по чужой недвижимости шариться. Мало ли что там…

– Так и скажи, силенок не хватает. Тебя, наверное, даже шешики гоняют и в хвост, и в гриву…

– Черт с вами! – сдался Анчут. – До полуночи еще далеко. Делать все равно нечего. Пошли. Тем более мне и самому интересно.

Озерницы захлопали в ладоши, Баламутень довольно заулыбался.

– Ты «пошли», а мы «поплыли», – с улыбкой поправила его Ася.

17. Глава 17.

2.

Мельницу было видно из далека. Анчут шел бодрым шагом, поглядывая на небо, солнце почти полностью скрылось за лесом. Начинало темнеть. Мельница была высокой, метров двенадцать, не меньше. И это без учета огромных лопастей, гигантской ромашкой, раскинувшихся на быстро темнеющем небе. Первый этаж мельницы построен из деревянных брусьев, башня – каменная.

Большие деревянные лопасти не крутились. Было не понятно, действовал ли для размолки зерна старый механизм, приводимый в движение силой ветра и сейчас просто остановленный для ремонта. Или его давно заменили на электрический, и лопасти в принципе никогда не крутились, а использовались исключительно для стилистики под старину.

К мельнице вела аккуратная мощенная камнем дорога. На открытой местности ветер усилился. Анчут заметно продрог и уже очень жалел, что ввязался в эту авантюру.

Пивной хмель постепенно выветривался из головы, а вместе с ним и безбашенный кураж. Он не то чтобы опасался мельничную нежить, вряд ли там, под самым носом сильной ведьмы завелся кто-то опасный, но было неудобно идти туда одному, не спросив и не предупредив хозяйку. Все-таки они здесь в гостях.

От деревни потянуло вкусным древесным дымком, нагоняя мысли о сочном, приготовленном на углях, мясе…

«Может плюнуть на этих водных товарищей, развернуться и пойти в деревню? Но неудобно как-то… И так Баламутень сплетни грязные про нас распускает, а после такого откровенного надувательства, его вообще будет не заткнуть. Ладно, пойду одним глазком посмотрю, что там у них на этой чертовой мельнице. Может статься там и вообще никого нет, сломалась просто, а в башне ветер свистит, вот им и мерещится» – мысленно сам с собой беседовал Анчут.

Дорожка утыкалась в большие деревянные ворота, запертые на засов. Помимо засова на дверях болтался рыжий от ржавчины амбарный замок.

Не удивительно. Раз мельница не работает, естественно ее закрыли – не оставлять же ворота нараспашку. Закрытые ворота не были преградой для Анчута, но он пока не стал подходить к ним вплотную, а решил обойти строение по кругу.

Скрипели от ветра деревянные лопасти. Анчут прислушался, никаких других звуков, а уж тем более песни слышно не было. Хотя озерницы говорили, что поют только ночью и далеко не каждой. Окон внизу в деревянных стенах не было, но с обратной стороны здания тоже оказалась дверь, но гораздо меньших масштабов, чем главные ворота. Перед дверью – мощенная камнем площадка. С одной стороны возле стены лежал грудой сваленный старый деревянный хлам. Анчут стоял перед дверью, не решаясь подойти проверить закрыто или нет.

Интуиция уговаривала его развернуться и идти в деревню. Он колебался. Но со стороны озера, которые действительно было отсюда совсем недалеко, отчетливо доносился плеск воды. И вряд ли это были утки.