– Ваше право. Выкладывайте, с чем пожаловали? Кто я – главный подозреваемый или справочное бюро?

– Вы всегда были хитрее целой стаи обезьян, сэр, не так ли? Как бы это рано или поздно не навлекло на вас неприятности. Мне действительно нужна кое-какая информация. А еще любопытно, чему вы посвятили время после нашей с вами последней встречи.

– Школе, войне, Кембриджу, адвокатской практике, – лаконично ответил Тимоти.

– Рад, что вы закончили войну живым и невредимым. Где воевали?

– Проще перечислить, где я не воевал.

– Звучит впечатляюще! Не рассказывайте, что не служили в отряде коммандос – все равно не поверю!

– С этим покончено! – со смехом заверил Тимоти.

– Но все равно, если бы из спины Сэтона-Кэрью торчал устрашающего вида нож, я бы не задумываясь арестовал вас.

– Значит, я вас перехитрил? Пиво, виски?

– Стакан пива, спасибо, сэр. А теперь шутки в сторону. При желании вы могли бы оказать мне помощь в расследовании. Честно признаюсь, я в растерянности. Крайне непривычная обстановка. Мне бы взглянуть вашими глазами, так сказать, на действующих лиц. Ваше здоровье, сэр!

Тимоти поднял бокал, после чего устроился в кресле по другую сторону от камина.

– Не обещаю, что отвечу. Что именно вы хотите узнать?

– Что за человек был этот Сэтон-Кэрью, чем зарабатывал на жизнь?

– Хотел бы я сам это знать! – воскликнул Тимоти. – Сколько раз я задавался тем же вопросом. Думал, люди этой породы давно перевелись. Ума не приложу, как в наши нелегкие времена можно жить праздным джентльменом, без видимых средств к существованию. Обитать в привилегированном месте, хорошо одеваться, разъезжать в мощном автомобиле, посещать скачки, премьеры опер и балетов, быть принятым в аристократических домах! Женщины чаще всего были от него без ума, мужчин он обычно раздражал. К ним, – оговорился Тимоти, – мы не станем причислять тех, кого вежливости ради назовем «мальчиками». О мертвых либо хорошо, либо ничего. Мелхиседек!

Запрыгнувший ему на колени кот выгнул спину под ласкающей ладонью, дважды развернулся и, громко урча, уселся на свой хвост.

– Вы назвали бы его джентльменом, сэр?

– Скорее невежей высокого класса. Знаю, что вы имеете в виду, и ответ утвердительный. Неизвестно, какая альма-матер имела честь его взрастить, но если Сэтон-Кэрью не обладал редчайшей способностью все схватывать с пол-оборота, то это было одно из достойных учебных заведений. Ни разу не слышал, чтобы он упомянул каких-нибудь родственников, и сам никогда не встречал других носителей его фамилии. Казалось бы, человек с такой громкой двойной фамилией должен иметь по всей стране уйму кузенов! Так нет же! Но будем к нему справедливы, в этой фамилии не было военной приставки. Мне всегда недоставало в нем именно ее. Что еще вам рассказать? Или я уже достаточно наклеветал?

– По-моему, вы его недолюбливали, – заметил Хемингуэй, подмигнув.

– Полагаю, человек вашего ремесла должен обладать развитым инстинктом, – промолвил Тимоти. – Верно, недолюбливал. Вообще говоря, я симпатизирую его убийце, хотя не скажу, что одобряю удушение людей, пришедших поиграть в бридж. Это как-то нарушает гладкое течение мирного вечера.

– Если не возражаете, сэр, я назову вас хладнокровным молодым дьяволом! – заявил Хемингуэй. – Если возражаете, то я, конечно, возьму свои слова обратно, но в голове у меня они останутся. Следующий мой вопрос – деликатный. Кто такая миссис Хаддингтон?

– Здесь мне, как и вам, старший инспектор, остается лишь гадать. Вдова со средствами, пролезшая в свет полтора года назад. По словам моей матери, раньше свет о ней ничего не знал. Утверждает, будто долго жила за границей. Очевидная причина ее проникновения в свет – красавица дочь. Как у нее это вышло, одному богу известно. Ее не назовешь привлекательной особой, правда?