Уйдя отлить, рыжий бородач вернулся с тремя тёлочками, готовыми за выпивку и жратву продолжить более тесное общение. И если Макар похотливо потирал ладоши, то Кассиэлю пришлось эту похоть играть, брезгливо вспомнив белых.

Эти мерзкие меховые крылья могли натягивать на член кого угодно — хоть женщину, хоть козу. Чёрные были избирательны и чистоплотны, вступая в половую связь лишь с претенденткой родить чистокровного небарийца. Никакого удовольствия. Только цель продолжить род.

Здесь помогла слабая переносимость людишек высоких градусов. Проводив Макара и Феликса с двумя нимфами в сауну, Кас посадил оставшуюся девицу лёгкого поведения в такси, сунул водителю купюру и попросил высадить полу спящее тело где-нибудь в парковой зоне.

Вернувшись домой, он, наконец, сумел расслабиться, смыв с себя тяжёлый и нервный день. Никто не заподозрил подмену Ангелова, приняв Кассиэля за него. Можно было спокойно внедряться ещё глубже, врастать в имидж Костика, присасываться и паразитировать на созданной империи Константина Михайловича.

10. Глава 10

Инге осточертели эти мертвенно-голубые стены больнички, окаймлённые белой полосой короба с проводкой, будто лентой на похоронном саване. Даже при токсикозе её так не тошнило, как от капельниц и от уколов. Сочувствующие взгляды санитарок раздражали до зубовного скрежета, а контроль со стороны лечащего врача просто бесил.

Станислав Альбертович заходил несколько раз за дежурство, а в выходной приезжал вместе с Ларисой и умудрялся незаметно провести психологический опрос. Инга не знала, чего к ней прицепился доктор, не обделяя вниманием. Вроде, с Ларкой у них завертелось с ходу, а он всё сталкерил, обозначая свою непонятную заинтересованность.

— Лар, поговори со Станиславом. Пусть выпишет меня домой, — взмолилась Инга на четвёртые сутки, готовая лезть на вертикальную поверхность. — Я сама пыталась, но он и слушать не хочет.

— Стасик считает, что тебе ещё нужно полежать под присмотром, — заурчала ласково Лара, преданно заглядывая в глаза. — Вдруг осложнение после операции, а нам ещё рожать.

— Кому нам, Бойцова? — недобро усмехнулась Инга. — Если ты имеешь себя с доктором, то при чём здесь мои репродуктивные органы? А если меня на вы, то в наши планы пока не входит беременность.

Как бы больно не было, но Инга старалась чаще говорить о несостоявшемся материнстве, чтобы переступить образовавшуюся трещину, переболеть сбои в груди и быстрее вернуться в привычную реальность. Работа всегда помогала отвлечься от горестных мыслей. Когда от сердечного приступа умер отец, Ингу спасла именно нагрузка в офисе.

Маму Машкова почти не помнила и не знала, что с ней. Ей было шесть лет, когда та собрала ночью вещи и исчезла из их жизни, оставив записку, что полюбила другого мужчину. Папа взял на себя тяжкий груз воспитания дочери, заменив собой обоих родителей. Он сумел окружить Ингу безмерной любовью и заботой, отчего та очень редко ощущала нехватку матери.

А три года назад Лариона Машкова не стало. Ещё утром он чмокнул дочь и уехал на завод, где двадцать лет отпахал главным инженером, а вечером ей позвонили, сообщив прискорбную новость. Тогда Ларка взяла на себя похороны, поминки, обзвонила всех родственников и друзей, пока Инга лежала прибитая горем и не могла поверить, что самого родного человека больше нет.

В пустую квартиру не хотелось возвращаться — там она в полной мере чувствовала своё одиночество. Новый проект оказался как нельзя кстати, загрузив большую часть суток. Благодаря ему Инга выплыла, научилась дышать, не захлёбываться от слёз, думая о папе.