— А я разве что-то пропустила за то время, пока ты распивала кофеек и делала утреннее селфи? И вообще, какая тебе разница? Я не обязана перед тобой отчитываться!

— Я расскажу Родиону! — высокомерно заявила она, скрещивая руки на груди. — На первый раз он лишит тебя премии! Опоздаешь еще раз — уволит!

— Да делай, что хочешь, мне все равно, — безразлично бросила, а та языком цокнула. — Только замолкни, пожалуйста.

— Кажется, кто-то впал в депрессию.

Я промолчала. Промолчала, потому что она как никогда была права.

Депрессия нагрянула ко мне нежданно-негаданно. Ровно тогда, когда Родион Гераклович из героя-любовника превратился в контуженного шизика. Тогда он резко разорвал поцелуй и с крайне мученическим выражением лица произнес самые отвратительные слова, которые я когда-либо слышала:

"Извини. Я не хотел. Наверное, выпил лишнего. Давай притворимся, что ничего не было, хорошо? Забудь, и я забуду!"

Я, конечно, догадывалась, что мои поцелуи вызывают у мужчин беспамятство, но не думала, что прям амнезию.

Так и не дождавшись от меня ни словечка, он выскочил из машины и так поспешно скрылся в лифте, словно за ним стая бешеных собак гналась.

Наверное не нужно пояснять, почему в настоящий момент я ощущала себя той самой собакой, гнавшейся за ним. Я чувствовала себя хуже некуда. Отвергнутым, разбитым и недоцелованным куском безликой массы.

После спешного побега Обломщика Геракловича моя самооценка рухнула куда-то в пропасть.

Я больше не чувствовала себя привлекательной. Я даже в зеркало сегодня не смотрелась. До того было тошно от самой себя.

А опоздала я, потому что мой внутренний монолог немножко затянулся. На протяжении часа я безуспешно уговаривала себя выйти из дома. Боролась с желанием плюнуть на все и растереть.

Я хотела лишь завалиться в кровать и рыдать в подушку до тех пор, пока волки не сбегутся на мой вой. Но здравый смысл в результате победил, и поэтому я вынуждена сейчас слушать угрозы Алены, решившей проесть мне плешь:

— Но я все равно расскажу Родиону!

— Так иди и рассказывай! Или ждешь, когда я стану умолять тебя не ябедничать на меня? Не дождешься!

— Его еще нет в офисе. Наверное, в пробку попал.

Я резко обернулась на нее и решила кое-что проверить:

— А ты была у него дома?

— Была, конечно! — кичилась она, накидывая на себя пуху.

— И как далеко отсюда он живет? Наверняка в каком-нибудь крутом особняке?

Алена рассеяно пожала плечами, но с полной уверенностью заявила:

— Его дом находится в минутах двадцати езды от офиса. О! Он шикарный, — мечтательно она протянула, накручивая волнистый локон на палец. — Но это все, что я могу тебе сказать. До остального ты еще не доросла!

Мне стоило немалых усилий, чтобы не рассмеяться ей в напудренное лицо. Пришлось даже язык прикусить.

Как же так вышло, что всезнающая Алена не знала, что боссу достаточно спуститься в лифте, чтобы оказаться в офисе?

Мысли прервал жужжащий звук заработавшего принтера, выводящего что-то на печать. Алена взяла листок, внимательно вчиталась. С умным видом чиркнула ручкой подпись генерального и шлепнула по нему штампом, громыхнув на весь этаж.

— На вот, — она подъехала ко мне на кресле и положила документ на край стола. — Передай главному в отделе дизайнеров.

— И кто там главный?

— Да бог его знает!

Желания идти куда-то не было. Впрочем, желания оставаться рядом с этой желчной гадюкой тоже не возникало.

Я подхватила документ с планом разработки нового сайта и на автопилоте поплелась к лифту. Нажала на кнопку вызова и глянула на табло. Лифт спускался аж с двадцать второго этажа, потому я отошла в сторонку и устало откинулась на стену, желая слиться с текстурой. Такой же серой, как и я.