И он правда начинает читать лекцию о том, как держать все под контролем! Как планировать день, как хорошенько обдумывать возможные препятствия, которые могут встать на пути намеченного. Как все предусмотреть и как бороться со случайностями.

После пары минут отключаю слух. Киваю и мычу.

Да-да, Самсон Викторович, я обязательно буду вести график. Составлять карту дня. Отмечать галочками сделанное, просматривать почту за обедом, не заходить в соцсети на работе.

Господи, какое разочарование.

***

Мы углубляемся в парк. Тут уже тьма кромешная. Далеко, над вершинами елок, горят окна отеля, музыка едва слышна, только гулко вибрируют низкие биты. Вечерний воздух приятно прохладный, пахнет травами и грибами.

И тут из кустов доносится пронзительный, вызывающий острую жалость звук.

– Тихо! – перебиваю Гаранина. Тот от удивления замолкает на полуслове. – Что это? Слышите?

– Слышу. Кошка орет.

Сворачиваю с дорожки и лезу сквозь кусты.

– Вы сбежать решили? – догадывается Гаранин, шурша ветками за спиной. – Я вам уже надоел?

Выхожу на полянку, задираю голову и ахаю.

– Уау-ау-ау! – истошно воют у меня над головой.

Включаю фонарик на телефоне и свечу наверх.

На толстой ветке распластался черный котенок-подросток. Его глаза горят, как два неоновых огонька.

– Он слезть не может! – я хватаю шефа за рукав. – Вот бедняжка!

– Слезет, куда денется, – отвечает Гаранин с ледяным равнодушием. – Есть захочет и спрыгнет.

– Он не сможет! Он там умрет! Что же делать? – размышляю вслух. – Спасателей позвать? Вряд ли они сюда поедут.

– Нина, не надо, – предупреждает Гаранин угрожающим тоном, угадав мои намерения. – Бросьте эти мысли. Вам бабочки мало?

– Спокойно, я справлюсь, – уверяю его, подхожу к дереву и примеряюсь, куда поставить ногу. – Тут невысоко. И это же береза, а не стеллаж, она не повалится. А я отлично карабкаюсь по канату и падать умею. В детстве на гимнастике научили. Вы меня снизу подстрахуйте только.

– Отойдите, – Гаранин отодвигает меня железной рукой. В его голосе обреченность и досада. – Я сам его сниму.

Смотрю на него с сомнением.

– А вы точно справитесь?

– Я тоже умею падать. И я занимался скалолазанием. Уж березу-то как-нибудь покорю.

Кажется, им овладел азарт. Он рвется геройствовать, хоть и делает вид, что вынужденно.

Умом понимаю, что затея все-таки небезопасная, но Гаранин уже подпрыгнул, ухватился руками за нижнюю ветку, подтянулся и мигом перебрался на следующую.

Я впечатлена его ловкостью, но все же переживаю. За босса больше, чем за кота.

А тот, увидев, что помощь близка, совсем обезумел. Уши прижал, вопит, как сирена.

Гаранин добирается до нужной ветки, ложится на нее животом и ползет вперед. От волнения я по детской привычке кусаю кончики пальцев.

А если он упадет? Тут метра два-три от земли. Если шеф шлепнется, ему будет больно. Еще сломает себе чего. Будет лежать в больнице, весь загипсованный, а я буду кормить его бульоном с ложечки и терзаться чувством вины.

Нет, не надо об этом думать. Все будет хорошо. Вон он какой сильный и ловкий, как саблезубый тигр.

– Иди сюда, сволочь, – рычит «саблезубый тигр».

Котенок начинает дурить. Он решил, что к нему подкрадывается хищник. Поэтому перебирается подальше, на кончик ветки и настороженно замолкает, лишь изредка шипит, как утюг.

– Самсон Викторович, спускайтесь, ну его! – кричу ему. – Дураков спасать себе дороже.

– Спокойно, я его уже почти достал.

Гаранин тянет к котенку руку с хищно растопыренными пальцами.

За спиной у меня шуршат кусты, раздаются чьи-то голоса.

Поворачиваюсь: на полянку пробираются два темных силуэта. Это парочка, парень и девушка. Они идут в обнимку и ничего не видят вокруг себя. Очертания их голов сливаются в страстном поцелуе. Они уже почти под березой, на которой застряли Гаранин и кот.