– Боб, но ведь я уже все эти файлы отдала Сенату, и там не нашли в них ничего незаконного, – в отчаянии сказала я.

– Я знаю, Мария, но вам предъявляют очень серьезные обвинения, – ответил Боб.

На семнадцати страницах обвинения, оказавшегося в моих руках, речь шла о том, что я якобы действовала в качестве иностранного агента в пользу России на территории Соединенных Штатов Америки без необходимой на то регистрации, а также вступила в сговор с некими неназванными лицами с целью работать иноагентом Кремля в Америке под руководством неназванного российского чиновника. Впрочем, из документа, где единственным доказательством моей вины была личная переписка в Твиттере и пара электронных сообщений, было ясно, что речь идет о моем давнем друге, экс-члене Совета Федерации и статс-секретаре Центрального банка России Александре Порфирьевиче Торшине. Согласно документу, я работала под его руководством, выполняя некие поручения по внедрению в американские властные круги, и отчитывалась перед ним о проведенных операциях. Имени Торшина, правда, прокуратура никогда не называла, так что все выводы пресса делала из контекста. Запрашивать материалы комитета по разведке сената – мой допрос и все добровольно предоставленные документы, в ФБР почему-то отказались.

В качестве выполненных задач выступали мои комментарии на вопросы Торшина про то, как дела в Америке, как идет предвыборная президентская гонка, которой в 2016 году интересовался кроме Торшина весь мир, а также ответственные поручения, выраженные в приобретении пары тюбиков зубной пасты и противоблошиного лекарства для собаки Александра Порфирьевича. Обвинение было сшито из выдернутых из контекста отдельных фраз, непрофессионально переведенных на английский язык, объединенных общим выводом – мол, все это означает, что я – агент иностранной державы, вредитель американской демократии, мерзкий червь, вгрызшийся в политический истеблишмент и отравивший его сочную мякоть.

Согласно закону США номер 18 U. S. Code § 951, принятому в 1948 году, во времена второго периода «Красной угрозы», когда в Америке в очередной раз развернули борьбу с коммунистами, каждый иностранец, находящийся в США, был обязан уведомить Генерального прокурора, если он ведет деятельность в качестве агента иностранной державы. Гражданин, пребывающий в США, превращается в агента иностранной державы в момент, когда начинает действовать под контролем чиновника. При этом деятельность необязательно должна быть политической и за нее не должно быть предусмотрено никакой платы, а как осуществляется контроль – неясно.

Второй закон, в нарушении которого меня обвиняли, номер 18 U. S. Code § 371, или «Заговор с целью совершения преступления или обмана Соединенных Штатов Америки». Он предполагает, что два или более лица договариваются о некой деятельности, чтобы навредить государству. Моя деятельность, впрочем, никому не навредила, что в конце концов признала даже и прокуратура, а в моем деле так и остался только один-единственный заговорщик – я. Больше никому по моему делу обвинений не предъявили.

Так, положим, приехавший в отпуск в Штаты сотрудник какой-нибудь российской городской управы просит своего друга сходить в магазин за пивом. Друг – не гражданин США, но находится на территории Америки, где они с нашим чиновником, положим, на горе себе отмечают его день рождения. Вот он выполняет «поручение» госслужащего и покорно идет в ларек. Трах-тибидох – и приятель уже агент иностранной державы с потенциальными десятью годами тюрьмы плюс штраф, ограниченный только фантазией суда (в законе сумма не определяется). И сверху еще пять лет заключения за сговор и участие в операции по покупке спиртного к празднику, а также еще двести пятьдесят тысяч долларов штрафа, чтобы неповадно было.