После моей речи началось какое-то волшебство. Девушка враз расплылась в улыбке и, разве что не приседая в реверансах, стала заверять меня, что она просто ошиблась из-за плохого света. И сразу не разглядела прелестных ангелочков и их… тут она запнулась, пришлось подсказать ей, что я приемная мать детей, которым требуется новая одежда.

Из уст девушки лился мед с сиропом и патокой, пока она демонстрировала все детские наряды, что были у них в наличии. Потом предложила снять мерки, чтобы пошить что-то индивидуальное, но я остановила ее. Выбрала для Лили небесно-голубое платьице и шерстяной плащ с рукавами и капюшоном. Для Логана нашлись прекрасные, будто на него пошитые штаны, темно-серая рубашка и совершенно кукольный плащик, который оказался ему впору. На обувь я пока не замахивалась, но попросила добавить к покупкам пару чулок для девочки, носки для мальчика, шарфы и две детские сорочки.

Девушка метеором летала по лавке, складывая на прилавок то одно, то другое. Дети притихли у двери, но я видела, как у Лили горят глаза, а Логан в нетерпении притоптывает на месте.

– Мы ведь можем сразу переодеться? – Я нацепила маску высокомерия и горделивости. Хотя мне очень хотелось расплыться в улыбке, глядя, как Лили с недоверием кусает губу и переводит взгляд то на прилавок с ее новым платьем, то на свои старые башмаки.

– Конечно, дэйна. – Засуетилась продавщица и откинула шторку, за которой пряталась вместительная примерочная. – Прошу сюда.

Дэйна. Значит, это не титул, а скорее обращение к представительным гражданам. Нужно запомнить.

Пока Лили с Логаном примеряли обновки, я занялась своим гардеробом. Вместе мы подобрали отличное теплое платье с мягкими рукавами и свободным кроем, домашнее одеяние, состоящее из легкой блузы с бантом на спине и длинной юбкой с глубокими карманами, а также утепленный плащ глубокого изумрудного цвета с тремя большими пуговицами. А вот с сорочкой вышло недопонимание. Я хотела обычную ночную рубашку, самую простую и удобную. Но продавщица старательно подсовывала мне какие-то вычурные неглиже с завязочками и кружевом. В итоге я не выдержала и потребовала принести мне что-то наподобие детской ночнушки, но моего размера. На что продавщица, едва не плача, ответила, что у них нет ничего подобного. Пришлось из всего вороха кружева выбирать самое приличное. В итоге остановилась на темно-зеленой, до колена, сорочке с черным кружевом по краям. Видимо, придется, где-то еще искать халат, чтобы не разгуливать в таком виде по дому.

Когда дети были одеты, а наши покупки уложены в большой бумажный сверток, я с замиранием сердца, но с непроницаемым выражением спросила, сколько я должна. Девушка что-то мелко расписала на отрывном листочке, протянула мне и дополнительно озвучила вслух:

– Две тысячи пятьсот мистардов.

У меня глаза на лоб полезли. Две тысячи? А сколько же это в голдорах?

Девушка, вежливо улыбаясь, смотрела на меня. Я же, надеясь, что Джеспар Мортон не оказался скупердяем и не выслал на содержание супруги монеты самого низкого достоинства, спокойно произнесла:

– У меня при себе только голдоры.

– Два с половиной. – Тут же ответила хозяйка лавки. И поспешила добавить. – Но разницу мне придется выдать в мистардах. Или же, если пожелаете, мы можем оформить долговую расписку.

– Благодарю, обойдемся без расписок. – Я отсчитала прямо в кармане три монетки и выложила на прилавок.

Девушка тут же смела их в выдвижной ящичек со своей стороны и стала отсчитывать сдачу. Я выразительно выгнула бровь, глядя на стопку серебристого цвета монет. Я же сейчас звенеть буду при ходьбе, как восточная танцовщица!