— Да пошла ты! — «благодарю» пигалицу за заботу и сваливаю с хаты.
На телефоне пятнадцать пропущенных от матери, два от отца и ещё двадцать от Катюхи — как же вовремя я отключил звук! Глянул на блистер — название вроде знакомое, закинул парочку таблеток и торопливо отправился на поиски байка. Солнце ещё высоко, вокруг куча счастливых и беззаботных придурков, а я бреду с единственной мыслью — когда же этот день кончится?!

9. Глава 8

Рита

Стоило незнакомцу покинуть квартиру, и я наконец смогла немного перевести дух: чувствую себя жалкой и никчёмной, знаю, что Тёмка ещё слишком маленький, и всё же мне даже перед сыном стыдно! Страх превращает меня в совершенную дуру, неспособную мыслить трезво и рационально! Справляться с паническими атаками я пока не научилась, но в в последнее время они случались заметно реже, до сегодняшнего случая…

— Иди ко мне, чертёнок! — натянуто улыбаюсь сыну и прижимаю его к своей груди.

Глубоко вдыхаю запах его волос — это помогает ощутить, что я дома и что я в безопасности. Мне неприятно вспоминать те времена, когда я не могла смотреть на собственного ребёнка, отворачивалась, сбегала в другую комнату и скулила от отчаяния. Скверно сознавать, что когда-то я не хотела его и была готова отдать кому угодно!

— Мам! — возмущённо кряхтит сын, когда я слишком крепко сжимаю его плечики, словно кто-то может забрать у меня моё маленькое несмышлёное сокровище.

— Прости, малыш! — виновато улыбаюсь и целую его лохматую чёлку.

Пульсирующая боль в ноге наконец стихает под действием таблеток, и я чувствую себя почти счастливой.

— Так, вижу, тут кому-то явно полегчало! — в комнату врывается Сонька, хлопает дверью, торопливо ставит на стол чашку травяного чая и, порывисто развернувшись лицом к нам с Тёмой, одаривает моего парнишку звонким поцелуем в нос.

— Главный плакса даже улыбается! — она подмигивает ему, пока он обиженно потирает носик.

Тёма быстро засыпает, и Соня переносит его в детскую, а я молча дивлюсь, как эта шумная егоза умеет так быстро трансформироваться в бесшумного ниндзя. Пока я, кряхтя, хромала в спальню, она умудрилась донести малыша до кроватки, удерживая его на весу, отпнуть подальше огромного плюшевого слона, отбросить в сторону одеяло и осторожно уложить Тёму. Легко и неслышно ступая, она оставила его одного, тихонько притворила дверь и, погрозив мне кулаком за то, что поднялась с постели, подхватила за локоть и повела в обратном направлении.

— Отпустило? — спросила подруга, уложив голову мне на живот.

— Вроде того! — хмыкнула в ответ, распуская ее волосы и с тоской разбирая длинные пряди. Когда-то и у меня были такие, я любила укладывать их, делать локоны или даже кудри, заплетать в сложные косы. А теперь, стоит им хоть немного отрасти, и руки сами тянутся к машинке: глаза застилает слезами, пальцы трясутся, но остановиться я не могу…

— Как же тебя угораздило, хорошо ещё не кинулась под колёса грузовика и на том спасибо! Да и бугай этот совестливый оказался, дотащил твою задницу до квартиры, ещё и рану обработал! — она задумчиво крутила браслеты на руке и смотрела в потолок.

— Угу, — мычу в ответ, чувствуя, как холодеют пальцы, когда перед глазами снова возникает лицо незнакомца.

— Почему ты решила, что это ОН? — осторожно спрашивает, поворачивая голову и глядя в мои глаза.

Соня знает, что я не помню лица того, кто это сделал. Не знаю, что мне вкололи, но сознание моё мутилось, тело не слушалось, в голове была настоящая каша. Помню, что больше всего мне хотелось ничего не чувствовать, но я чувствовала — слишком много и слишком остро! Моё тело всё не могло забыть эту боль, его запах, вкус, помнило лёгкую шероховатость его пальцев и много ещё того, что снова и снова возвращалось ко мне по ночам в кошмарах. Глядя на сына, я гадала, пыталась заставить себя вспомнить его лицо или хотя бы представить, как выглядит тот, кого я буду бояться всю свою оставшуюся жизнь! мне до отчаяния хотелось, чтобы это лицо стало чётким и имело имя, я не могла спокойно жить, опасаясь каждого, кто имел схожий рост, цвет волос и глаз.