— Стойте тут и никуда не уходите! — тут же перебиваю подругу, пресекая все протесты, торопливо уматываю в сторону магазина.
Пять минут, пять гребанных минут я покупала эти дурацкие рожки с ванильным мороженым, потом продавец долго и нудно отсчитывал мне сдачу, явно испытывая моё терпение на прочность. Беспокойство зуделось между лопаток, то и дело хотелось обернуться и убедиться, что они на том же месте, что с ними всё в порядке.
— Блин оставьте эту сдачу себе! — раздражённо бросаю, когда паренёк за прилавком, сбившись, принимается отсчитывать какую-то мелочь заново.
Оборачиваюсь от пронзительного крика Тёмыча и душераздирающего звука резкого торможения.
«Рита!»

8. Глава 7

Макар

День выдался на редкость жарким и по-настоящему дурацким: полдня потратил на починку своего стального зверя, опоздал на свиданку с Катюхой, выслушал кучу нелицеприятных фраз в свой адрес (оказывается, от меня всегда противно воняет маслом и бензином, я редко моюсь и вообще хамло и полное ничтожество!). Послал её к чёрту и посоветовал не попадаться на глаза, если ей дорога её прекрасная тонкая шейка. Котова тут же пошла в обратку, взялась извиняться и просить прощения, даже собралась приехать и всю ночь напролёт замаливать свои грехи — странное создание!
— Забудь мой номер, Катя! — рыкнул в трубку и сбросил вызов, поморщившись от головной боли.
Глянул на экран и увидел пропущенный от матери — как выяснилось, у неё прорвало кран, хату затопило, папаша, несмотря на светлое время суток, опять мертвецки пьян, а у неё ни копейки на услуги сантехника. В общем-то я тоже сейчас на мели, потратился на байк и какие-то цацки для Котовой, так что надо катить в другой конец города и спасать утопающую! Ну что за говнодень?! Какого ещё дерьма ждать к вечеру?
Хотя какой к чёрту вечер: уже на подъезде к родным пенатам вдруг на дорогу выскакивает какой-то придурок. Смертник не иначе! Вместо того, чтобы свалить, парень замирает посреди дороги и неуклюже падает, когда я, затормозив и резко развернув байк, всё же слегка цепляю его колесом.
— Ты что творишь, недомерок?! — ору, слетая с мотоцикла и подхватывая этого идиота за шкирку.
До слуха доносится пронзительный плач ребёнка и вопль какой-то неадекватной девчонки, что со всех ног летит к нам.
Перевожу взгляд на свою добычу и ещё раз встряхиваю паренька. Он оказывается слишком лёгким, его голова резко откидывается назад, кепка слетает, оголяя безобразный ёжик светлых волос. Плач и вопли усиливают мою головную боль, и, стиснув зубы, я швыряю пацана обратно на землю.
Слышу сдавленный женский вскрик и в недоумении смотрю под ноги.
— Рита! Риточка, я здесь! А ну отойди от неё, урод! Не жить тебе, скотина!
Ко мне подлетает какая-то ненормальная брюнетка, кричит благим матом, швыряет в меня мороженое, испачкав единственную чистую футболку в моём гардеробе, и опускается на землю перед неудавшимся смертником.
«Твою же мать!»
— Сонь, я сама виновата, всё в порядке, коленку только содрала, заживёт! — тихо отвечает пацан, стягивая с себя очки.
Мягкий, дрожащий голос девушки с трудом вяжется в моей голове с образом угловатого мальчишки-подростка, но без очков не так уж и трудно углядеть женственные черты лица и вполне миловидную мордашку.
— Мама! — парнишка двух-трёх лет с всхлипами опускается на землю и виснет на шее у… своей матери?
«Какого хрена?!»
Стою, обтекаю растаявшим мороженым и не могу пошевелиться: злость прошла, а головная боль нет, ещё эти глаза, смотрящие на меня так затравленно, ребёнок, рыдающий в три ручья, и ненормальная подруга, торопливо закатывающая широкие штанины брюк пострадавшей. Ссадины там оказались приличными, кровь стекает по тонкой лодыжке, а ребёнок при виде этой картины вообще едва ли не захлёбывается в приступе паники.