Не буду я ни с кем говорить.

10. Глава 9

ГЛАВА 9

Когда я добираюсь домой, в городе начинается настоящий снежный буран, не видно ничего, дышать становится все труднее, спустя долгих два часа я наконец-то попадаю в квартиру и обессиленная падаю на стоящий в коридоре табурет. Ноги вибрируют от напряжения, а голова раскалывается на миллионы частей. Мне одновременно холодно и жарко, но это от нервов, сдавливающих мое тело со всех сторон.

Он там с ней. Я тут одна. Мне больно, обидно и горько. У них ребенок, а я сама.

Надо привыкнуть к этой мысли, надо двигаться дальше. В голове проносятся слова подруги, я вновь и вновь себя накручиваю. Нет, я справлюсь. Деньги я достану, развод свершится. С потерями, но он будет.

Пелена перед глазами мешает, то и дело отталкивает куда-то за пределы сознания. Почему так плохо? Откидываю голову назад, поворачивая вправо. Вселенская тяжесть ложится на плечи и мне безумно хочется прикрыть глаза. Прямо в пуховике и теплых сапогах сижу в квартире, шапка все еще на мне, а я не в себе.

Конечности начинают дрожать, я смахиваю с себя верхнюю одежду, которая скопом падает на пол, шапка летит следом. Плевать. На все сейчас мне плевать.

Разлепляю склеивающиеся веки, и взгляд падает на часы. Я, оказывается, сижу так уже сорок минут, а кажется, что мгновения.

С трудом поднимаюсь на деревянные конечности и заставляю себя разуться. Голова ватная. Да что ж такое?! Прикусываю губу и опираюсь о стенку, и в этот момент звонит дверной звонок. Настойчивая трель разносится в моей голове звуком битого стекла. Зажмуриваюсь и решаю игнорировать.

Но противный звук не прекращается.

—Да что б тебя, Агапов! — шиплю сквозь зубы, и сразу после этой фразы слышится скрежет в замке. Я в шоке поворачиваюсь к двери и не успеваю сделать вообще ничего, как она распахивается, и передо мной появляется Герман.

Крик застревает в горле.

Машинально делаю шаг назад, а он два вперед и мгновенно заключает меня в жёсткие объятия. Подбородком я режусь о жесткую стальную змейку модного пальто. Секундная боль. А затем на тонкую шею ложится лапища моего мужа.

—Отбегалась, теперь поговорим, — от него веет духами, что подарила я. Нет сил распахнуть глаза. Не хочу видеть. Не готова я. Это все слишком перебор, слабость в теле усиливается, затапливая меня странной негой.

—Отпусти меня, ублюдок, — сиплю, не представляя, что мне делать дальше.

—Нет, мы поговорим. Так что? Как работается обслугой? Норм платят, или ты догоняешься после работы предоставляя определенные услуги?

Боже. Какая мерзость. Из глаз брызгают слезы.

—Смотри, я тебе дал время на «подумать», но ты в своей манере решила поступить иначе. Суть в том, что развода не будет. Я знаю о том, что удумала твоя подружка. Знаю о звонке твоего крестного. Я много чего знаю и за всем слежу. Я даже заприметил Влада среди твоих ярых поклонников. Старая любовь не ржавеет, да? — бросается в меня словами Герман, пока я пытаюсь связать логическую цепочку из всего, что он сказал. —Но фокус в том, что ты все равно моя. Только моя. Всегда моя, — захват на шее становится ощутимее, кислород с трудом пробирается в легкие.

Боже. Боже. Что делать?!

—Тебе…лечиться…надо.

Безумный взгляд проходится по мне бритвой.

—Ты протягиваешь руку в пасть к тигру, будучи внутри вольера. Что по адекватности?

—Что ты хочешь?

—Чтобы ты перестала показывать характер, собрала шмотки и вернулась домой сама. Иначе. Я придам тебе ускорения, а для сговорчивости сделаю так, что все, кто для тебя имеет хотя бы какую-то ценность, пожалеют что на свет белый родились. А начну, пожалуй, с крестного и его милой дочурки…а может с мамочки твоего любимого Влада? М? С кого мне начать? — крик проносится по квартире адских воем. Его одержимость опаляет мне кожу.